С машиной все решилось достаточно просто: два проходных двора, узкий воняющий экскрементами проход между гаражами – и еще один двор. Чистенький, умеренно облагороженный и, что особо важно, заставленный припаркованными на ночь автомобилями. Осмотревшись – иди знай, может, кто-то из местных аборигенов страдает бессонницей или привык удовлетворять естественные потребности своей собачки именно в это время! – я решительно двинулся к стоящей под раскидистой липой темно-синей «девяносто девятой».

Этот подпункт моего гениального плана еще был продуман заранее, и я наверняка знал, что хозяин тачки уезжает на работу никак не раньше половины девятого и не пользуется сигнализацией. А вот все, что мне предстоит сделать дальше, уже чистая импровизация, обильно замешенная на везении и удаче.

Возиться с дверным замком не стал, просто выбил локтем стекло со стороны водителя. Стряхнув с сиденья осколки, забрался внутрь и, потратив еще полминуты, завел мотор, устроив банальное замыкание в замке зажигания. И медленно, словно начинающий автолюбитель, выехал со двора.

Еще несколько поистине драгоценных минут – и узкие в этой части города переулки вывели меня на пока еще пустынную улицу. Сдерживая желание «вдавить до полика», понесся сквозь начинающий просыпаться город, стараясь все же не доводить сонных и оттого злых гаишников до ступора и белого каления. Это мне почти удалось – остановили меня только на выезде из города, однако пронесло и на этот раз. Сбросив скорость и высунув в окно руку с насквозь поддельными госбезовскими «корочками», я медленно проехал мимо поста. Честь мне, конечно, не отдали, но и останавливать не стали. Даже жезлом вслед махнули: «Счастливо, мол!». Корочки эти я несколько лет назад привез в качестве никому не нужного трофея из благословенной Ичкерии, но отчего-то не сдал и не выкинул. И вот гляди ж ты: пригодились-таки.

Все еще не веря в свою удачу, я выехал за город и прибавил скорость. Нет, план-то у меня был хороший, и я в нем, в общем-то, не сомневался, но… сами понимаете… Теперь можно чуть-чуть расслабиться. Удерживая руль одной рукой, я выудил из кармана сигареты и закурил. Порывшись в бардачке, с удивлением обнаружил початую плоскую бутылочку водки. Похоже, хозяин тачки изредка позволял себе небольшую вольность за рулем. Ладно, позволим и мы. Зубами открутив пробку, я сделал пару солидных глотков и выбросил бутылку в окно. Хорошего, как говорится, понемножку…

Рассеянно следя за пустынной дорогой, я глубоко затянулся сигаретой и задумался. Что ж, предварительные итоги подвести можно: я жив, вырвался из готового превратиться в захлопнувшуюся западню города и пока веду со счетом три-один. И, кроме того, имею в запасе еще немного времени – конечно, меньше, чем мне бы хотелось, но спасибо и на этом.

И если вторая часть плана пройдет не хуже первой, у меня, возможно, даже появится шанс выбраться из всего этого дерьма живым. И – что для меня, пожалуй, не менее важно – узнать наконец, что происходит.

Взглянув вслед мелькнувшему дорожному указателю, извещавшему, что я удалился от столицы на десять километров, я неожиданно – и впервые за последние сутки – улыбнулся…

Глава 2

Пожалуй, пора нам познакомиться поближе. В конце концов, это просто невежливо с моей стороны – держать уважаемого читателя в неведении относительно своей скромной персоны, оказавшейся в центре таких, в прямом смысле слова, кровавых пертурбаций!..

Итак, то, что я майор военной разведки, вы уже поняли. Правда, я не отношусь к интеллектуальной элите этой более чем знаменитой организации. Я тот, кого называют «псом войны», командир особого диверсионного отряда СпН ГРУ. И, поверьте, это отнюдь не обидное определение! Подобное звание еще надо заслужить.

По крайней мере, я был майором армейского спецназа до сегодняшней ночи, поскольку сейчас я – объявленный во всероссийский розыск чрезвычайно опасный преступник. Убийца, причем вооруженный. Очень неприятное, скажу вам, ощущение. Впрочем, ладно, не о том речь.

Зовут меня Юрий Кондратский, мне 32 года, у меня нет ни жены, ни детей (к счастью, как оказалось), зато имеются три боевые награды и несколько, тоже боевых, ранений. Кстати, в армейской разведке я оказался не случайно, а в какой-то мере благодаря собственному деду, о котором и хочу вам рассказать. А дед мой в памятные старшему поколению годы служил в той организации, что, хотя и сменила уже множество названий и аббревиатур, навечно врезалась в их память четырьмя могущественными буквами «НКВД»…

Вообще, наши с дедом отношения не всегда были безоблачными. В детстве он был для меня кумиром, предметом обожания и детского восхищения. Особенно когда, пребывая в хорошем настроении или легком подпитии, брал меня к себе в кабинет и, достав из встроенного в стену сейфа привезенный с войны «вальтер», обучал меня обращаться с оружием. До сих пор помню этот чарующий семилетнего пацана запах оружейного масла и слышу сочное клацанье смазанного затвора. А ведь чего-чего, а оружия с тех пор через мои руки прошло ой как много.

Но, как сказано в одной мудрой Книге, «не сотвори себе кумира». Грянули перестроечные годы, и бурный мутный поток с непонятным названием «гласность» накрыл меня и моих сверстников с головой. Естественно, подростковый максимализм, а я в те годы как раз заканчивал школу, сыграл свою роль. В итоге – большой семейный скандал, с распитием «Корвалола» мамой и водки – папой с дедом, поношением тогдашнего генсека-ренегата и заявлениями о моей исторической недальновидности, никчемности и поверхностности…

Потом все как-то утряслось-улеглось, с дедом мы более-менее помирились, а вскоре меня и вовсе призвали в армию, где я оказался в разведроте. Спустя несколько лет я уже служил в спецназе Главного разведуправления тогда еще Советской армии, точнее, проходил подготовку как будущий диверсант. Рассказывать о своей службе я не стану. Тема это, конечно, очень интересная, но не имеющая к нашей истории совершенно никакого отношения. А вот про деда я еще немного расскажу. Несмотря на категорическое неприятие потрясших страну перемен и горечь от осознания гибели великой Империи, дед благополучно дожил до середины девяностых, пережив бабушку, милейшую, тихую и безропотную женщину, почти на десять лет. Отношения между нами все эти годы были уже абсолютно нормальными, дед всегда уважал мой жизненный выбор и, как мне кажется, даже гордился внуком. Хотя, вполне в своем духе, открыто этого ни разу и не высказал. Да и я давно уже сбросил розовые очки и расставил свои жизненные и исторические приоритеты, глядя на произошедшее с моей Родиной совсем другими глазами, более уже не зашоренными скандальными «открытиями» многочисленных «новых историков» и восторженных демократических журналистов…

Умер он тихо, оставив мне по завещанию ту самую квартиру, в которой мы с вами побывали в начале моего рассказа, и… свой старый сейф, ключи от которого канули в Вечность вместе с ним. Переехав в добротную дедовскую «сталинку», я, честно сказать, про этот злополучный сейф просто позабыл. Не до того было. Сам волнительный момент переезда, пьянка-новоселье с боевыми друзьями, ремонт, служебные заботы…

Вспомнил я о нем только месяца через два, сидя с сигаретой и бутылочкой пива на балконе и размышляя о прелестях собственной жилплощади, да еще и во время заслуженного отпуска, да еще и будучи холостяком. Я человек, в принципе, на подъем легкий, потому встал и пошел в бывший дедовский кабинет. Сдвинул в сторону знакомую репродукцию на стене и уставился на запертую металлическую дверцу.

Следующие полчаса я искал ключи, которые, как помнилось с детства, дед всегда хранил в верхнем ящике допотопного письменного стола, покрытого истершимся от времени зеленым сукном. Местонахождение ключей, конечно, было большим секретом, но разведчик, видимо, жил во мне еще с младых ногтей, и где хранится доступ к заветному «вальтеру» я вычислил еще лет в двенадцать. Правда, сам я сейф так ни разу и не открыл, боясь вызвать дедов гнев.