– «Краб-один» тоже срочно посылает капитана на!.. Конец связи.

Пэтэрс замер. Вот так ничего себе! Приехали-прилетели! Это уже похоже на самый настоящий пространственный психоз, испытываемый неподготовленным человеком в открытом космосе вдали от своего корабля. Холодное ничто за тоненькой скорлупой обшивки здорово действует на нервы новичкам. Но именно новичкам! Назвать таковым Славика, имеющего за плечами не одну сотню проведенных в пространстве часов, у капитана просто не поворачивался язык! «Двумя пэ» страдают на первом-втором выходе «в открытку», но уж никак не на десятом году!..

– Он уже на месте, кэп. – Виктор кивнул на передаваемую камерами скафандра картинку. – Метров пять до касания. Кстати, неплохо б ему скорость…

Едва появившаяся на экране картинка неожиданно мигнула, смазалась и исчезла. Виктор непонимающе уставился в монитор.

– Он что, камеру выключил? – пальцы пилота коснулись клавиш дистанционного контроля за системами скафандра, однако Пэтэрс легонько дотронулся его плеча:

– Не мучайся. Он уже внутри, – и кивнул на иллюминатор, имея в виду пропавший габарит «краба».

– Но как?!

– Понятия не имею. В тот момент, когда картинка поплыла, его габарит погас. Думал, показалось…

– Она и не плыла, – неожиданно подал голос молчавший с самого начала полета Клод. Голос обычно веселого бертазарийца был мрачен, – это обшивка перед «крабиком» разошлась. Я успел заметить. Будто кусок борта вдруг стал… – Он замялся, подбирая слово: – Ну, жидким, что ли? Разошелся в стороны, пропустил его и снова закрылся. Очень быстро. Можно запись в режиме раскадровки просмотреть…

– Потом. – Капитан, похоже, принял решение. Неожиданное, вполне в своем духе. – Витя, давай на сближение.

Виктор искоса взглянул на Пэтэрса, тем не менее послушно возложив руки на эргономичную загогулину джойстика:

– Уверен, кэп?

– Нет. Не уверен. Сближайся. Медленно. И будь готов, если что…

Клод, словно позабыв о притягивающих его к ложементу ремнях, дернулся. Движение в невесомости – армейские челноки, при всех их достоинствах, никогда не снабжались полноценными гравикомпенсаторами – вышло довольно комичным:

– Пэт, это глупо! Неизвестно, что…

– Сближайся, Вить. Посмотрим, что там.

Челнок за считаные секунды преодолел оставшуюся сотню метров и замер борт в борт с чужим кораблем. Дисплеи на консоли по-прежнему горели нейтрально-зеленым светом: инопланетного крейсера они просто «не видели». Канал связи с «крабом» также оставался мертвым.

– Ну и что дальше? – Обернувшийся к капитану Клод уже даже не старался скрыть язвительности. И похоже, выразил общее – его и Виктора – мнение.

– Подождем. – Капитан изо всех сил старался сдержать готовый выплеснуться наружу внезапно накативший гнев. Или даже не гнев, а – как там говорил Грэг? – ярость? Ненависть?..

Кажется, не сумел. Не заметить этого младший брат не мог. На сей раз он даже не стал просить использовать закрытый канал:

– Пэт, братишка, а ну успокойся! Следи за собой! Что с тобой, что там вообще со всеми вами происходит?! У тебя начинается та же хрень, что у Славки! У ВСЕХ ВАС! Вы что там, дружно свихнулись?!

– Не… твое… дело… братишка… – словно через силу, ответил тот. Грэг не мог видеть, как Пэтэрс в этот момент рвет из поясной кобуры единственное на их рейдере боевое оружие – электромагнитный пистолет «Зауэр ЭМ-207». Тупорылое дуло уперлось в защищенный лишь тонким пластиком шлема затылок пилота. – Мы. Будем. Ждать. Когда. Вернется. «Краб». Он. Идет. Я. Его. Чувствую.

– Хорошо, кэп, без проблем, – даже не вздрогнув, согласился Виктор. – Ждем. А что ты вдруг…

Клод, хлопнув ладонью по замку привязной системы, взвился из кресла, пытаясь перехватить руку капитана. Невесомость сыграла с ним злую шутку – он промахнулся. В отличие от отслужившего семь лет в колониальной пехоте Пэтэрса: «Зауэр» коротко прожурчал разгоняемым зарядом, и бертазарийца отшвырнуло вперед. Облачко крови из разбитой пулей головы немедленно трансформировалось в цепочку темно-красных шариков, расплывшихся по пилотской кабине. Виктор наконец вздрогнул. И, надрывая голосовые связки, заорал Грэг:

– Пэтэрс!!! Братишка!!! Что ты делае…

– Спокойно, кэп! – Голос пилота был неестественно-спокойным. И это еще больше раздражало капитана. Намного больше.

– Мы ждем, не психуй. Сейчас появится «краб», мы примем его на борт и…

«Взззжиу!» – пистолет повторно взвизгнул разгоняемой в электромагнитном индукторе пулей, и пилот ткнулся головой в пульт. Часть выброшенной чудовищным динамическим ударом крови не сумела оформиться в привычную для нулевой гравитации сферическую форму, покрыв приборную консоль подрагивающей выпуклой пленкой. Виктор был мертв.

– Б!.. – пришедшим из глубины веков ругательством прокомментировал происходящее Грэг. – Ублюдок… зачем…

Пэтэрс вырубил связь и впился взглядом в разошедшуюся, ставшую будто бы жидкой обшивку чужого корабля, сквозь которую неторопливо выплыл наружу «краб». Перед собой, облаченный в бронированную «скорлупу», Вячеслав толкал здоровенный, диаметром никак не меньше десяти метров, шар неопределенного цвета, словно ртуть, одновременно отражающая и тьму космоса, и свет прожекторов челнока. Размаха всех четырех манипуляторов, конечно же, не хватало, однако шар это, похоже, нисколько не волновало. Как, собственно, и «краба». Заблокированный капитаном радиоканал молчал. Да, впрочем, перехваченное яростью горло и не могло бы выдавить ни единого звука – ведь направлялся Славик отнюдь не к челноку, понемногу разгоняя маломощный движок скафандра в сторону рейдера. Он хотел уйти с находкой! Уйти от него, капитана Пэтэрса Гриндейла! И отдать ЭТО его никчемному, ни на что не способному брату, этому моральному уроду, лишь по случайной родительской ошибке имевшему наглость появиться на свет!!!

Зарычав, капитан отстегнул привязные ремни и, вышвырнув из ложемента мертвого пилота, занял его место. Он успеет, он просто не имеет права не успеть!..

Катер развернулся и начал разгон, собираясь перехватить успевшего удалиться почти на километр «краба». Главное – догнать этого ублюдка, пока он не оказался достаточно близко от рейдера. В противном случае погасить инерцию будет уже затруднительно и придется тратить время и топливо на ненужное маневрирование. А так – всего один удар, и «краба» попросту развалит пополам. Потом развернуться, подобрать шар, втянув его в десантный отсек, и вернуться на рейдер. Разобраться с братом – и уйти в прыжок. А уж после он решит, как использовать наследие Ушедших…

Явная нелогичность собственных действий – ведь закованный в броню «краба» Славик и так направлялся к рейдеру – Пэтэрса нисколько не волновала: ярость затуманивала разум куда сильнее любого наркотика. На корабль он должен вернуться вместе с находкой… и без инженера! Один! Сам! Брата придется потерпеть еще некоторое время, впрочем, небольшое…

Но он промахнулся, пройдя в считаных метрах от скафандра. И пока, задыхаясь от ненависти, разворачивался и вносил курсовые поправки, Славик успел почти что добраться до корабля. Пэтэрс догнал его лишь в сотне метров, по касательной зацепив правым пилоном внешней подвески. Пилон снесло напрочь, но и скафандр развалило на несколько частей. Но вот дальше произошло непоправимое. Пока Пэтэрс гасил скорость и маневрировал, влекомый инерцией шар вошел в зону собственной гравитации рейдера. И, захваченный посадочным приводом, поплыл к раззявленному шлюзу.

Этот ублюдок задумал отобрать у старшего – СТАРШЕГО! – брата заслуженную награду! Ну нет! Уж тогда никому! Заложив сумасшедший, вполне в духе былой службы в колониальном корпусе, вираж, Пэтэрс направил стотонную махину челнока прямо в борт родного корабля. И лишь за несколько секунд до удара понял, что ненавистный родственник все-таки его переиграл. Корпус рейдера смазался и «поплыл», словно окруженный нагретым жарким солнцем воздухом: корабль разворачивал стартовую воронку гиперполя. То, что он видел подобную иллюзию, означало лишь одно: гиперпространственный канал уже открыт. И сейчас рейдер погрузится в воронку полностью – вместе с вожделенным «объектом».