Пришлось поспешить, Васлав ни разу не оглянулся. На стоянке было совсем пусто, осталось всего несколько машин. Васлав остановился напротив одной из них. Пикап с кабиной на двоих, как и у белобрысого. Дита застопорилась, не зная, куда ей садиться. Вряд ли он позволит ехать рядом с собой в салоне, значит, лезть в кузов? Но если она туда полезет по собственному желанию, он сразу поймет, что она смирилась со своей участью и позволяет обращаться с собой как угодно. А она смирилась? Позволит? Дита крепко сжала зубы. А есть разница, смирилась или нет? Не похоже, что окружающих это колышет.

— В кузов лезь, — бросил Васлав через плечо и уселся в кабину. Дита послушно забралась в кузов и тут же крепко схватилась за борта — машину дернуло раньше, чем она уселась, видимо, когда Васлав трогался, его не особо волновало, что будет с его грузом.

Дита осторожно уселась на пол. Темнело, сильно трясло и уже отбитая одной похожей поездкой попа болела все сильнее.

Потом над лесом показалось зарево ночного города — расположенной кругом линии домов, в которых жили участники эксперимента. Не все, конечно же, а только те, кто обладал достаточным авторитетом.

Пикап резко развернулся и затормозил возле одного из входов, наученная горьким опытом Дита крепко ухватилась за борта. Как будто мешок картошки везет. Хотя, кажется, примитивки ценятся еще дешевле.

Васлав вылез и молча направился к ступенькам напротив двери с огромным номером 37.

Дита осторожно перелезла через борт и пошла следом, потому что понятия не имела, что ей сейчас делать. Вроде ее не звали, но с другой стороны он приказал идти следом еще на арене.

Тем более вещей нет, рюкзак остался валятся где-то в лесу, сейчас даже примерное направление не получится определить. Она совсем запуталась. Нет даже воды. Сильно хотелось есть. Но куда больше хотелось, наконец, узнать, что с ней будет. Может, стоит понемногу отстать, развернуться и уйти в лес? Только куда именно?

Пока она думала, Васлав уже открыл дверь, широко распахнул и оглянулся.

— Разуйся на пороге, — коротко приказал.

Дита молча подчинилась. Вошла в дом и тут же стянула кроссовки, которые из новых всего за день превратились в нечто серое и грязное. Дверь он захлопнул и запер изнутри. Впрочем, не на ключ, а на задвижку, так что при желании можно было выйти.

Квартира, похоже, была типичной. Дита плохо разбиралась в рангах, но судя по всему, у этого парня он был немаленьким. Гостиная переходила в небольшую кухню, отделенную матовой стеклянной стеной. Двойная дверь с такими же вставками, скорее всего, вела в спальню. А эти небольшие дверцы наверняка ведут в санузел и кладовки. Красота… Если не считать, что это не ее дом. Примитивкам о таком не стоит и мечтать.

Мэтр прошел прямо в обуви, сразу же завалился на диван. Откинулся на спинку, расслабился.

Дита увидела, как туго футболка обтягивает его грудь и живот. Как она поднимается от дыхания.

— Сядь, — коротко отдавал приказания Васлав. — Туда.

Дита с трудом оторвалась от разглядывания его тела, послушно подошла и села на стул, на самый краешек. Привычно опустила голову, чтобы волосы висели, загораживая обзор, так получалось рассматривать его и надеяться что ему-то ее лица почти не видно. А оно горело, будто перегрелось на солнце. Сегодня прямо день свернутых набекрень мозгов, думала Дита, если уж даже я начинаю пялиться на мужское тело, будто мне не все равно, какое оно!

Несмотря на расслабленную позу, Васлав казался весьма опасным. Будто одним движением мог из отдыха перейти в активную охоту. Дита перестала разглядывать его фигуру и посмотрела вверх. Сердце дергано забилось — такого красивого лица она ни разу не видела.

Дита даже растерялась, почему он так красив, он же наверняка не ангел? Смуглая кожа, темные глаза, охваченные густыми ресницами и волосы, кажется, еще более темные. Губы такие четкие, будто над ними работал пластический хирург.

— Ну, — скучным голосом спросил Мэтр, раскидывая руки по сторонам на спинку дивана. — Что ты умеешь?

— В смысле? — пересохшими губами спросила Дита. Вопрос наконец-то позволил прийти в себя. Тоже мне нашла время рассматривать чью-то смазливую морду, когда неизвестно, что будет с твоей собственной!

— Что в смысле? Что ты хорошо умеешь? Орал? Анал? Экзотика? — равнодушно перечислял.

Дита почти вспыхнула и сгорела в этот момент.

— Ничего, — еле слышно ответила.

— Что? Громче, — лениво произнес Васлав.

— Ничего не умею, — твердо повторила Дита.

Подняла глаза — он опять морщился.

— Будем убеждать, что невинны, аки ангел небесный?

Самое страшное — что ему весь этот разговор просто скукота, — подумала Дита. Просто от нечего делать.

— Нет, — опять прошептала так тихо, что почти не услышала своего голоса. Исправилась без одергивания. — Нет. Не буду.

— Ясно, — он сморщился совсем уж сильно, на Диту перестал смотреть, будто она вообще пустое место, с которым по какой-то непонятной причине приходится разговаривать. — Не переношу недоучек, возись с ними…

Дита молчала. Что на такое скажешь? Что ей глубоко плевать, чего он там переносит?

Нельзя, он тут полный хозяин, а она никто.

— Что ж с тобой делать, — на минуту Васлав задумался, с кислой миной рассматривая свой выигрыш. Вдруг его взгляд стал немного другим, Дите показалось, его мышцы напряглись, а глаза на секунду сверкнули чем-то безумным. — Чтобы здесь выжить, надо хорошо стараться, — громко заявил.

— Я знаю.

Он фыркнул, снова расслабляясь.

— Ладно, будешь послушной, легко научишься. Иди сюда.

Дита вцепилась в стул. Двинуться с места оказалось совершенно невозможно.

— Иди. Сюда. — Раздельно повторил Васлав. Теперь в его глазах явно горел огонь. Его завело малейшее неподчинение? Да, похоже, ему нравиться, решила Дита. Неужели он один из тех, кому нравиться унижать и делать больно? Тогда она попала. Хотя, она попала в любом случае. Давно, еще в момент, когда в квартиру ворвалась группа захвата. Когда она стояла прижатая лицом к стене, а в комнате Грэга тем временем искали наркотики. Когда их нашли.

Когда она смотрела на брата и думала, что в тюрьме он не сможет выжить, там его никто и никогда не станет лечить. Даже за деньги. А ведь мама перед смертью доверила его жизнь Дите. Когда открывала рот и на вопрос, чей товар твердо ответила — мой.

— Иди сюда, — он вдруг раздвинул ноги и указал на пол между ними. — На колени становись. В этом нет ничего сложного. Мягкие губки, активный язычок и немного старательности.

И такой вкрадчивый, обволакивающий тон. Дита дернула головой, прогоняя апатию. Прогоняя желание просто сдаться и починиться. Собрала всю оставшуюся решимость.

— Нет, — заявила неожиданно даже для самой себя.

— Нет? — с тихой угрозой переспросил Васлав. Его глаза теперь практически горели чем-то темным.

Дита промолчала.

— Тогда обувайся и вали отсюда. Посмотрим, как ты скажешь «Нет» тем, кого встретишь на улице, — равнодушно ответил Васлав, закидывая ногу на ногу. Блеск в глазах угасал, сменяясь жесткой усмешкой.

Дина закусила губу, смотря в пол. Он прав, конечно. Прав… только какая разница, кто окажется на его месте? Пока же есть возможность хоть немного оттянуть неизбежное.

Идти некуда, на улице ночь, а по ночам уже холодно. Трикотажная кофточка с короткими рукавами вряд ли сильно согреет. Но и остаться, подойти и сделать то, что приказано — сейчас она еще не могла. Еще оставалось в душе нечто, что важнее выживания — пусть сломанное, раздавленное, но все еще до конца не умершее чувство собственного достоинства.

Все равно она долго не проживет… Так зачем соглашаться на добровольное унижение, портя свои последние дни?

Дина медленно поднялась. Васлав улыбался во весь рот и выглядел весьма довольным.

«Чертов сукин сын», — с внезапной злостью подумала она и это было практически самым сильным из известных ей ругательств. — «И какой… красивый».