— Я соскучился по тебе, — мужчина хохотнул и сделал неприличный жест, — подумай хорошенько: каких-то полчаса, и получишь как за троих. Ну же.

Энди прикусил щеку изнутри, задумавшись. Честно, хотелось послать Хэнка ко всем чертям и больше никогда с ним не соприкасаться. Но тот стопудово мог замутить им «свидание» и через миссис Рут, и тогда он вообще никаких денег не увидит. Колеблясь еще пару минут, блондин махнул на все рукой и согласился. Карпер, явно довольный успехом, назначил время и место, куда юноше следовало прийти вовремя. Делать нечего, и он отправился готовиться. Нужно было принять душ, сменить одежду, а после придумать способ, как добраться до мотеля на окраине города. Злачное это было местечко. Обычно там и встречались только ради того, чтобы перепихнуться по-быстрому. Никаких осуждающих взглядов и любопытных ушей, разве что только слухи о том, кто туда захаживал. Но Энди, с его репутацией среди определенной категории людей, было плевать куда его зовут. Главное, чтобы Хэнк и в этот раз его не наебал.

Успев подъехать к мотелю минут за десять до назначенного времени, юноша нервно вздохнул. У него было дурацкое предчувствие, но он списал все на то, что не особо доверял Карперу. Впрочем, тогда стоило бы спросить себя: «на кой хрен он тогда согласился?», но эти мысли были неприятными. Рут постарался отключить голову и настроить себя на «рабочий лад». Всего полчаса, тридцать минут, и он будет свободен. А в копилку полетит хорошенькая сумма. Эти мечты прибавляли парню сил, да только реальность оказалась не такой сказочной. Стоило ему миновать стойку регистрации, получив ключ от номера, как за дверью он обнаружил никого иного, как шерифа собственной персоной.

— Вот бля, — почему-то ему сразу стало ясно, что ничем добрым для него эта встреча не кончится.

— Не рад меня видеть? — мужчина сразу подошел к парню и, отодвинув его от двери, закрыл её на замок, спрятав ключ в кармане брюк.

— Жаль, а я ведь так надеялся. Ты же и дня не можешь прожить без меня. Нет? — крупная ладонь легла на светлые волосы парня, и шериф заметил его настороженный взгляд. Руту стоило начинать бояться, ведь в этот отель никто и никогда не приходит на крики о помощи. Дэвид так легко и быстро его вычислил, что Энди стало не по себе. Оказывается, Максвелл был не так прост и знал, как себя обезопасить и в таких случаях тоже. Уже от одного его взгляда и опасных ноток в голосе у юноши тряслись поджилки. — Странно, а я думал, ты очень мне обрадуешься после того звонка в участок… — Через мгновение грудную клетку парня прожгла острая боль от удара, но согнуться ему не дали, придерживая за шею.

— Раздевайся и ложись на кровать, сученыш, — прошипел тихой яростью мужчина на ушко подростку, в следующее мгновение отшвыривая его в сторону кровати. С ним не церемонились. Снова били. Раздеться хоть дали спокойно. Впрочем, раздеваться начал и сам шериф. Он снял черную форменную рубашку и аккуратно повесил её на стул. Следом стянул и хлопковую майку под ней, принимаясь неспеша за брюки.

Как только подросток залез на кровать, его снова ударили по лицу, грубо переворачивая на живот и засовывая несколькими ловкими движениями полувозбужденный орган в рот. Мужчину явно забавляла такая игра и он быстро возбудился. Начал двигаться сам, трахая ротик пацана грубо, крепко держа за волосы, а иногда ударяя по лицу ладонью, приговаривая, какой плохой поступок тот совершил и каким плохим мальчиком оказался.

— А плохие мальчики, заслуживают плохого обращения. — Дэвид снова ударил юношу под дых, заставляя потеряться в пространстве, а после сел на его спину сверху, блокируя любую возможность упираться, и наручниками пристегнул тонкие запястья к железной кровати. — Говорят, ты и жопой не плохо работаешь? Так? Что можешь предложить мне за свою провинность?

У парня даже сомнений не было, что уж в эту ночь мужчина попробует все его дырки. И ему бы радоваться, что он, рассчитывая на встречу с Хэнком, хоть немного подготовил себя, однако, учитывая пропорции Дэвида, придется все равно нелегко. Ну и тут парня прорвало на злость.

— Да пошел ты! — он тщетно дернулся, будто надеялся вырвать руки из стальных оков. Глупо. Полицейские наручники добротные, крепкие. Хрен он их снимет без ключа. — Я вообще не виноват, что у этого долбаеба была твоя наркота… Он меня подставил, а мне расплачиваться?!

Блондин ерзал и извивался на постели, как загнанный зверек, попавший в сети охотника. Ему остопиздело бояться и дрожать, и подставляться бесплатно тоже. Он хотел еще раз послать шерифа и заявить, что его задницы ему не видать. Но, увы, своими трепыханиями еще сильнее привлекал к ней внимание. Стройный, с длинными ногами и округлыми ягодицами — красивая картинка. Однако он совершенно не мог постоять за себя. Энди не доедал и никогда не занимался спортом, даже в драках не участвовал, так что вся эта показушная борьба, похоже, только лишний раз провоцировала мужчину.

— Оооо, кого-то прорвало? — на выпады парня мужчина лишь усмехнулся. Он был спокоен и доволен, и, пожалуй, это было хуже всего. Шериф знал, что будет делать и делал всё спланировано. — Значит… решил меня послать?

Дэвид встал с него на пару минут, чтобы снять остатки одежды и вернуться на брыкающегося блондина. Он не использовал ни смазку, ни презерватив, что хоть немного бы сгладило боль. Вошел в парнишку резко, быстро, расставляя его булки максимально возможно, словно помогая разорвать то, что начал толстым членом. Начал двигаться мужчина сразу, стоило вогнать возбужденную плоть на всю длину. Быстрые, мощные толчки, словно он не получать удовольствие пришел, а доставить боль пацану. Его трахали жестко и в бешеном темпе. Боль из разорванного ануса иногда перекрывалась неожиданной болью в волосах, когда Дэвид резко хватал его и тянул на себя.

Сколько так прошло времени — сложно сказать. Мужчина не кончал долго. Очень долго. Почти что вечность. И всё это время он делал боль яркой, немонотонной, к которой можно привыкнуть, а от которой можно потерять сознание. Он бил и тянул за волосы, входил настолько глубоко, что содрогалось всё юное тельце. Шериф не позволял пареньку ни привыкнуть к боли, ни проигнорировать её.

Энди был в ловушке и в полной власти этого маньяка. И никакое сопротивление не давало должного эффекта, а только усугубляло его положение, которое и без того было незавидным. Он кричал и рвался, дергал руками, пытался брыкаться, словно дикий мустанг, которого впервые взялись объезжать, но все было бестолку.

Страшно было даже подумать, где мужчина научился так доставлять боль. Она не затихла и не уменьшилась ни разу, стоило тому начать его насиловать. Была отчетливой и очень бесящей, потому что юноша не мог от нее избавиться или уйти. Задницу жгло будто огнем. Крепкий орган таранил и рвал нежную плоть, заставляя блондина бессильно плакать, истошно кричать и рычать. С какой-то ебанутой отстраненностью он подумал, что из-за травм еще долго не сможет принимать клиентов. Мать будет недовольна и, конечно же, не станет слушать отговорки, и снова пошлет работать. А там его будут продолжать травмировать, раз за разом терзая полученные раны.

— Бляять, ненавижу, нена… агх, вижу… — он хрипел и стонал, молясь, как умел, чтобы это, наконец, прекратилось.

Но все длилось, длилось и длилось. Рут потерял ход времени и надежду на то, что когда-нибудь выберется из-под этого крепкого и пугающе сильного тела. А когда Максвелл всё-таки кончил, то едва ли не оторвал пацану голову, натянув за волосы к себе и простонал от наслаждения на ушко, словно издеваясь. И Энди кричал вместе с ним. Хотелось убежать, спрятаться где-нибудь в глубокой темной норе и зализывать там раны. Но что-то ему подсказывало, что и эта фантазия только и останется таковой.

— Ты гребаный педиковатый извращенец, — юноша не мог отбиться и дать отпор физически, поэтому пытался компенсировать это хотя бы словесными нападками. Насколько удачными ли — неважно. Важнее тут был сам факт того, что он не молчал и что-то делал. В противном случае он бы возненавидел себя за мягкость и бездействие. Ну… он уже мог это делать, но не хотел. У него и без того было достаточно поводов для злости, ненависти и отчаяния. И добивать себя не входило в его планы. — Когда-нибудь и на тебя управу найдут… Пусти. Отпусти! Я домой хочу.