И сталъ я вспоминать все, что знаю изъ исторіи о жестокостяхъ челов?ка въ Русской исторіи, о жестокости этаго христіанскаго кроткаго, добраго, Русскаго челов?ка, къ счастью или несчастью, я знаю много. Всегда въ исторіи и въ д?йствительности, какъ кролик[а] къ боа, ³ меня притягивало къ этимъ жестокостямъ: я читалъ, слыхалъ, или вид?лъ ихъ и замиралъ, вдумываясь, вслушиваясь, вглядываясь въ нихъ. Чего мн? нужно было отъ нихъ, я не знаю, но мн? неизб?жно нужно было знать, слышать, вид?ть это.

Іоаннъ Грозный топитъ, жжетъ, казнитъ какъ зв?рь. Это страшно; но отчего то д?ла Іоанна Грознаго для меня что-то далекое, въ род? басни. Я не могъ вид?ть всего этого. То же и съ временами междуцарствія Михаила, Алекс?я, но съ Петра такъ называемаго великаго начиналось для меня что-то новое живое. Я чувствовалъ, читая ужасы этаго б?снующагося, пьянаго, распутнаго зв?ря, что это касается меня, что вс? его д?ла къ чему-то обязываютъ меня.

Сначала это было чувство злобы, потомъ презр?нія, желанія унизить его, но все это было не то. Чего то отъ меня требовало то чувство, какъ оно требуетъ чего-то, когда при васъ оскорбляютъ и мучаютъ роднаго да и не роднаго, а просто челов?ка. Но я не могъ найти и понять того, чего отъ меня требовало и почему меня тянуло къ этому. Еще сильн?е было во мн? это чувство негодованія и омерзенія при чтеніи ужасовъ его ⁴ бляди, ставшей царицей, еще сильн?е при чтеніи ужасовъ Анны Ивановны, Елисаветы и сильн?е и отвратительн?е всего при описаніи жизни н?мки ⁵ блудницы ⁶ и всей подлости, окружавшихъ ее – подлости, до сихъ поръ остающейся въ ихъ потомкахъ. Потомъ Павелъ (онъ почему то не возбуждалъ во мн? негодованія). Потомъ отцеубійца ⁷ и Аракчеевчина, и палки, палки, забиваніе живыхъ людей живыми ⁸ людьми христіанами, обманутыми своими вожаками. И потомъ Николай Палкинъ, котораго я засталъ вм?ст? съ его ужасными д?лами.

Только очень недавно я понялъ, наконецъ, что мн? было нужно въ этихъ ужасахъ, почему они притягивали меня. Почему я чувствовалъ себя отв?тственнымъ въ нихъ, и что мн? нужно сд?лать по отношенію ихъ. Мн? нужно сорвать съ глазъ людей зав?су, которая скрываетъ отъ нихъ ихъ челов?ческія обязанности и призываетъ ихъ къ служенію дьяволу, не захотятъ они вид?ть, ⁹ пересилитъ меня дьяволъ, ¹⁰ они, большинство изъ нихъ, будутъ продолжать служить дьяволу и губить свои души и души братьевъ своихъ, но хоть кто-нибудь увидитъ: с?мя будетъ брошено. И оно выростетъ, потому что оно с?мя Божье.

Д?ло идетъ вотъ какъ: заблудшіе ¹¹ люди ¹²– слуги дьявола, т. е. зла и обмана, для достиженія своихъ маленькихъ, ничтожныхъ ц?лей – въ род? пожара Рима Нерона, – д?лаютъ ужасы жестокости надъ своими братьями. Люди заблудшіе жестоки всегда были, но люди, про жестокость которыхъ я говорю, сд?лали свою жестокость насл?дственною. ¹³

То, что д?лалъ одинъ, другой отъ того не отрекается. Время – т. е. общее сознаніе людей, идетъ впередъ, и оказывается что то, что д?лалъ Петръ, не можетъ д?лать Екатерина, то, что д?лалъ Павелъ, не можетъ д?лать Александръ. То, что д?лалъ Александръ, ¹⁴ не можетъ д?лать Палкинъ. То, что д?лалъ Палкинъ, не можетъ д?лать его сынъ. Но если онъ не можетъ д?лать то же, онъ можетъ д?лать другое. И онъ д?лаетъ это другое. И они помощники его говорятъ: «Зач?мъ поминать старое, что прошло, зач?мъ озлоблять народъ». И вс? слушаютъ и говорятъ: да, зач?мъ вспоминать старое и озлоблять народъ. И старое забывается – не только забывается, но стирается изъ памяти людей – Палкину, Палкинымъ памятники, – а новое так[ое] же какъ старое начинаетъ д?латься и д?лается пока возможно въ той же форм?. Когда становится невозможнымъ перем?няетъ форму, но остается т?мъ же.

Зло въ томъ, что люди полагаютъ, что можетъ быть необходимо д?лать зло людямъ, что можетъ не быть гр?хъ въ томъ, чтобы д?лать зло другимъ людямъ, въ томъ, что отъ зла людямъ можетъ произойти добро людямъ.

Былъ Николай Палкинъ. Зач?мъ это поминать? (Только старый солдатъ передъ смертью помянулъ). Зач?мъ раздражать народъ?

Такъ же говорили ¹⁵ про Палкина, про Александра, Аракчеевщину. Зач?мъ поминать?.. такъ же про Павла? Такъ же про Екатерину и закр?пощеніе Малороссіи, ¹⁶ и убійство мужа, и Іоанна, и вс? ея ужасы. Такъ же про Бирона, Елисавету, Петра. И такъ же теперь говорятъ о кр?постномъ прав?. О вс?хъ перев?шанныхъ ¹⁷ (въ числ? ихъ 15 и 16 л?тніе мальчики). Такъ же будутъ говорить и про теперешнее время, про убиваемыхъ въ одиночныхъ заключеніяхъ и въ кр?постяхъ тысячахъ и такъ же про мрущій голодной смертью народъ. Зач?мъ поминать.

Какъ зач?мъ поминать? Если у меня была лихая или опасная бол?знь и я изл?чился или избавился отъ нея, я всегда съ радостью буду поминать. Я не буду поминать только тогда, когда я бол?ю и все также, еще хуже, и мн? хочется обмануть себя. А мы больны и вс? также больны. Бол?знь изм?нила форму, но бол?знь все та же только ее иначе зовутъ. Le roi est mort, vive le roi. ¹⁸ Бол?знь, которой мы больны, есть убійство людей – но убійство еще ничего, пускай бы Палкины мучили [1 неразобр.], убивали ¹⁹ въ 10 разъ больше людей, только бы они д?лали это сами, а не развращали людей, заставляя ихъ убивать и мучать людей, давая имъ за это награды и ув?ряя ихъ съ молоду и до старости, отъ школы до церкви, что въ этомъ святая обязанность челов?ка. Мы знаемъ про пытки, ²⁰ знаемъ про весь ужасъ и безсмысленность ихъ и знаемъ что люди, которые пытали людей, были умные, ученые по тому времени люди. И такіе то люди не могли вид?ть той безсмыслицы, понятной теперь малому ребенку, что дыбой можно затемнить, но нельзя узнать правду. И такія д?ла, какъ пытки, всегда были между людьми – рабство, инквизиціи и др. Такія д?ла не переводятся. Какія же т? д?ла нашего времени, которыхъ безсмысленность и жестокость будетъ также видна нашимъ потомкамъ, какъ намъ пытки? Они есть, надо только подумать про нихъ, поискать и не говорить, что не будемъ поминать про старое. Если мы вспомнимъ старое и прямо взглянемъ ему въ лицо, тогда и новое, наше теперешнее насиліе откроется. Откроется потому, что оно все и всегда одно и то же, – мучительство и убійство людей для пользы людей. – Если мы только назовемъ настоящимъ именемъ костры, клейма, пытки, плахи ²¹ служилыхъ людей стр?льцовъ, рекрутскіе наборы, то мы найдемъ и настоящее имя для тюрьмъ, остроговъ, войскъ съ общимъ [1 неразобр.], прокуроровъ; жандармовъ. —

Если намъ ясно, что нел?по и жестоко рубить головы на плах? по суду съ пытками, то также ясно, что едва ли не бол?е нел?по и жестоко в?шать людей или сажать въ одиночное заключеніе, равносильное худшей смерти по суду прокуроровъ, сословныхъ представителей. Если нел?по и жестоко было казнить, то еще нел?п?е сажать въ острогъ, чтобъ развращать, если нел?по и жестоко ловить мужиковъ въ солдаты и клеймить въ руки, то тоже съ общей воинской повинностью. Если нел?па и жестока опричнина, то то [же] съ гвардіей и войскомъ.