«Царю, моему господину, посылаю я объяснения. Приближение Марса к Плеядам значит — в Амурру война Один убивает другого. Этой ночью Луна была окружена кольцом. Юпитер и Скорпион были внутри его. Когда Юпитер находится внутри лунной ограды, царь Аккада будет осажден. Когда Скорпион находится внутри лунной ограды, львы будут убивать и торговля страны будет стеснена…»
Трудно читать? Еще бы, это запись ассирийского предсказания четырехтысячелетней давности, адаптированная на современный язык. Халдейские астрологи и астрономы называли Юпитер — Мардуком, Венеру — богиней Иштар, Марс — Нергала, Сатурн — Ниниба, по именам главных богов своей религии. Халдейская астрология не имела еще «научной основы». Звездочеты предсказывали на свои страх и риск, кто во что горазд. Но какие-то знания все-таки были нужны, хотя бы для того, чтобы находить созвездия, планеты и предвычислять возможные события.
28 мая 585 года до нашей эры во время очередной битвы между мидянами и лидийцами небо вдруг потемнело. «…День внезапно сменился ночью». Произошло полное солнечное затмение, предсказанное милетским философом и по совместительству астрологом Фалесом. «Фалес из Милета предсказал Его ионийцам. И Оно произошло именно в тот год и день, на которые он указывал…» Дальше легенда повествует, что ужасное явление настолько ошеломило сражающихся, что войны побросали мечи и щиты и битва прекратилась. А ионийцы, предупрежденные астрологом, сидели по домам.
Милетский философ занимался не только предсказаниями. По сохранившимся преданиям, ему принадлежит множество замечательных трудов, снискавших ему славу «Царя астрономов». Недаром надпись на его гробнице гласит: «Насколько мала эта гробница Фалеса, настолько велика слава этого царя астрономов среди звезд».
Древние греки высказали немало великолепных астрономических идей. Правда, одновременно каждая из них вносила и свою путаницу в наблюдаемую картину мира. Эпоха умозрительных рассуждений достигла расцвета с приходом Аристотеля. Примерно около 360 года до нашей эры выходит его трактат «О небе», содержание которого наряду с фактами содержит такое количество противоречий, прямого вымысла и «пустопорожних философствований», что, читая сей труд, легко понимаешь, почему работы этого философа в течение многих столетий давали пищу для бесконечных диспутов.
Чтобы не быть голословным, автор готов подкрепить свои слова текстом самого Аристотеля:
«…Движение должно идти постоянно и потому должно быть или продолжающимся непрерывно, или последовательным. Но что непрерывно более соответствует названию „постоянное“, чем то, что происходит последовательно. Итак, непрерывное лучше; но мы всегда предполагаем, что в природе происходит именно лучшее, если только оно возможно.
…Поэтому нам следует теперь показать, что может существовать бесконечное, единичное, непрерывное движение и что это движение — круговое».
Попробуйте разберитесь.
Говорят, что, когда его ученик и воспитанник Александр Македонский узнал в походе о том, что учитель выпустил в свет свои труды, он написал ему длинное письмо.
«Ты сделал нехорошо, издав эти „Чтения“, потому что как теперь можем мы — ученики твои — превзойти других людей, если ты передаешь всем то, чему мы от тебя научились».
Отвечая на письмо своего воспитанника, стагирский философ писал:
«„Чтения“ мои изданы и не изданы. Они будут понятны лишь тем, кто их слушал, и ни для кого больше».
Со смертью Аристотеля классический период греческой философии и расцвет наук кончился. На место прославленных Афин выходит вновь основанная Александрия, принявшая эстафету эллинской науки. Великолепная библиотека, заложенная египетскими фараонами, выгодное географическое положение привлекают в новый город ученых и купцов со всего Средиземноморья. Купцы же вместе с товарами и рассказами о заморских странах привозят и свои требования к науке. Неплохо, конечно, перед путешествием пойти к астрологу, заручиться поддержкой богов, но еще лучше достать карту поподробнее, а метод определения местонахождения корабля — поточнее. Удовлетворить такие требования могла лишь астрономия. И несмотря на довлеющую доктрину Аристотеля о «божественности, совершенстве и вечности небесных тел и их круговых движений», Александрийская школа вписала множество, пусть пока разрозненных, но важных страниц в науку о небе.
В 280 году до нашей эры астрономы Аристилл и Тимохарис впервые с помощью угломерных инструментов определили координаты неподвижных звезд и приступили к составлению звездного каталога.
В 270 году до нашей эры Аристарх Самосский предпринял попытку определить расстояние до Луны и Солнца.
За гелиоцентрические взгляды мы называем Аристарха «Коперником древнего мира», преклоняемся перед его провидением. Однако современники философа об этом не знали и, в свою очередь, обвинив астронома в безбожии, побили камнями. Аристарх бежал из родного города, скитался и умер в изгнании.
В 230 году Эратосфен, считая Землю шаром, произвел первые градусные измерения, определив окружность земного шара в 250 тысяч египетских стадий (примерно 45 тысяч километров). В 220 году до нашей эры Архимед из Сиракуз написал сочинение «Об изготовлении небесной сферы», в котором описал прообраз современного планетария, приводимого в движение водяным двигателем.
По современным данным, окружность земного шара легко вычисляется по среднему радиусу, равному 6370 километрам. Тогда длина окружности равна 40 004 километрам. Не так уж и велика ошибка для расчетов в двух с лишним тысячелетней давности.
Период 180–125 годов до нашей эры падает на время жизни Гиппарха — величайшего астронома древности. О его жизни, правда, нам почти ничего не известно. Но за Гиппарха говорят его труды. В работах многих последующих авторов Гиппарх фигурирует под именем «отца научной астрономии». Но и он вряд ли был чужд астрологических увлечений. Тем более что астрологи поощрялись куда более существенно, нежели простые звездочеты.
Влияние звезд на судьбу, желание во что бы то ни стало знать свое будущее — все это побуждало «сильных мира сего» воздвигать обсерватории и содержать при дворах астрономов и астрологов. И хотя во все времена профессия эта была связана с немалым риском, недостатка в ее представителях обычно не испытывалось. Легкий хлеб опасен, но привлекателен.
Примерно в 13 году нашей эры будущий римский император Тиберий Клавдий Нерон, изгнанный незадолго до избрания на остров Родос, каждую ночь призывал к себе астрологов, чтобы добиться подтверждения своих надежд на престол. При этом если в ходе сеанса предсказания у него вдруг возникало сомнение в искренности предсказателя, то на обратном пути рабы Тиберия просто сталкивали несчастного звездочета со скалы в пропасть.
Ко II веку нашей эры положение в астрономии напоминало современное состояние физики элементарных частиц. Масса отменных идей, но нет главной — итоговой. Есть наблюдения и факты, но вместо того чтобы найти единый способ объяснения их, каждый создает собственную теорию.
Короче говоря, на ниве астрономии и астрологии начала нашей эры махрово зацвело любительство: кто во что горазд.
Покончил с дилетантизмом Клавдий Птолемей.
Это широко известная историческая личность. Правда, вряд ли хоть один историк может похвастаться тем, что знает какие-либо подробности о нем. Неизвестны даже даты рождения и смерти. Однако истинная наука не считается с такими мелочами. Если фактов нет, она их создает сама!
Сохранились несколько великолепных научных трактатов, подписанных именем: « Πτολεματος » — этого достаточно. Значит, был человек!
Среди удивительных работ Птолемея нас прежде всего заинтересует «Альмагест». «Великое математическое построение астрономии в XIII книгах». Именно «Великое». В те времена скромность не являлась главным качеством, которое требуется от авторов сегодня. Впрочем, может быть, Птолемей в том и неповинен. Еще в древности его сочинение стали называть «Мэгистэ», что в переводе с греческого означает «Величайший». Во времена же упадка античной культуры, когда эстафету прогресса приняли арабы, они добавили к этому названию традиционное «аль», получился «альмагест» — название, под которым трактат Клавдия Птолемея по крайней мере полтора тысячелетия оставался непревзойденным образцом изложения всей совокупности астрономических знаний своего времени.