— Нет, — возразил лопарь, — это предвестник Солнца. Завтра или послезавтра мы, может статься, увидим и само Солнце. Глянь-ка, какой, однако, чудный красный свет падает на вершину Растекайса!

Сампо посмотрел на запад и увидел, что снег на темной мрачной вершине Растекайса окрасился в алый цвет. И тут же ему пришло в голову: «Как чудесно было бы хоть издалека увидеть Горного короля!»

Целый день и еще полночи Сампо обдумывал, как бы это сделать. Ему надо бы спать, но он не мог. «Нет, — размышлял он, — было бы просто здорово хоть один разок увидеть Горного короля!» Он все думал… думал… и в конце концов тихонько вылез из-под оленьих шкур и выбрался через дверной проем из чума.

Стоял такой холод, что звезды искрились, а снег под ногами так и скрипел. Но Сампо-Лопаренок не был избалован, и такое его ничуть не смущало. Вообще-то оделся он тепло, на нем была меховая парка [2], меховые штаны, меховая шапка, меховые рукавички и лопарские унты. Он стоял, глядя на звезды и думая, что же ему теперь делать.

И тут услыхал, что неподалеку от него скребется копытцами в снегу его маленький олененок.

«А что, если мне немного покататься?» — подумал Сампо.

Сказано — сделано! Сампо привычно запряг олененка в пулку и вихрем вылетел на бескрайнее снежное поле.

«Прокачусь-ка малость в сторону Растекайса, — решил он, — ну самую малость». И понесся вперед по льду замерзшей реки Тана, а потом поднялся наверх, на другой берег. И тогда Сампо очутился уже в пределах королевства Норвегия, поскольку река Тана — это граница между Финляндией и Норвегией. Но этого Сампо не понимал.

— Ты, что читаешь эту сказку о Сампо-Лопаренке, пел ли ты когда-нибудь: «Беги, мой славный олень»? Знакома ли тебе эта великолепная песня, сочиненная дражайшим, добрейшим епископом Франсеном [3], любимцем всей Финляндии? И видел ли ты титульный лист четвертой части его прекрасных песен? Там изображен мальчик, едущий по снегу со своим оленем, — это как раз Сампо-Лопаренок и есть. Именно так он и сидел, напевая самому себе:

И Сампо увидел вдруг, как в темноте, словно серые псы, бегут вокруг саней волки, принюхиваясь к оленю, но не обратил на них внимания. Он, верно, знал, что ни одному волку не даны такие быстрые ноги, как ему.

Ух, ну и летела же вперед пулка! В ушах свистело, но Сампо-Лопаренок, ни на что не обращая внимания, все летел и летел вперед.

Да так, что только снег скрипел под копытцами олененка. Месяц на небе плыл с ним наперегонки, а высокие скалы, казалось, бежали назад.

До чего весело было мчаться вперед!

Но тут случилось так, что пулка внезапно перевернулась. Олененок же ничего не заметил, он решил, как видно, что Сампо по-прежнему сидит в пулке, и продолжал свой путь — все бежал и бежал вперед. А Сампо, словно крыса, остался лежать в снегу темной ночью посреди бескрайней дикой вересковой пустоши, где на много-много миль вокруг не найдешь ни единого человеческого жилья.

Не мудрено, что Сампо вначале был немного ошарашен. Он выбрался из снежного сугроба без малейшей царапины — он ничуть не пострадал, да что толку?! Насколько хватало глаз, при слабом свете месяца он видел кругом лишь сугробы, заснеженные поля да высокие горы. Однако же одна гора возвышалась надо всеми остальными, и Сампо понял, что он возле самой горы Растекайс.

Внезапно ему вспомнилось, что здесь живет свирепый Король гор! Это он съедает за один присест оленя и глотает, словно комаров, маленьких мальчишек! Тут Сампо испугался. Ах, до чего же захотелось ему снова очутиться дома, у отца с матерью, в их теплом чуме! Но как попасть туда? И не случится ли вдруг так, что не успеет он опомниться, как Горный король найдет его в сугробе и проглотит вместе с меховыми штанами и рукавичками, как любого беднягу-комара?

Да, вот так и сидел теперь Сампо-Лопаренок один-одинешенек в снегу и во мраке. А видя пред собой высокую черную тень горы Растекайс, где жил Горный король, он чувствовал себя так ужасно! Не помогало даже то, что он плакал в сугробе: ведь все его слезы мгновенно замерзали, превращаясь в льдинки, и скатывались, как горошинки, вниз на шерстинки его маленькой оленьей парки. Поэтому Сампо решил, что плакать бесполезно, и вылез из сугроба, чтобы побегать и согреться.

«Если я останусь здесь, то замерзну до смерти, сказал он самому себе. - Уж лучше пойти к Горному королю. А коли он меня съест, ну так съест! Пускай! Но я все-таки скажу ему: пусть лучше ест здешних волков. Из них жаркое — жирнее, да и меньше возни с одежкой!»

Сампо начал карабкаться вверх на высокую гору. Но не успел он немного подняться ввысь, как услыхал: кто-то топочет лапами по снегу, и в тот же миг рядом с ним очутился большой косматый волк. Маленькое сердечко лопаренка екнуло, но он решил, будто ни капельки не боится.

— Нечего перебегать мне дорогу! — закричал он волку. — У меня дело к Горному королю, и береги свою шкуру, Серый, если подойдешь ко мне слишком близко!

— Ну-ну, поспешай, не торопясь, — успокоил его волк (ведь на горе Растекайс все животные умеют говорить). — Кто же ты, малыш, что ковыляешь по снегу?

— Меня зовут Сампо-Лопаренок. А ты кто?

— Я верховный волк его Величества Горного короля, его приближенный, — ответил зверь, — и я бегаю в горах, сзывая подвластный ему народец на великий праздник Солнца. А раз тебе со мной по пути, можешь сесть ко мне на спину — и въедешь на гору верхом.

Сампо, не долго думая, взобрался на мохнатую волчью спину, и волк помчался галопом, перепрыгивая через расселины и пропасти.

— А что такое праздник Солнца? — спросил Сампо.

— Неужто ты не знаешь? — в свою очередь спросил волк. — После того как всю долгую зимнюю пору в Лапландии бывает темно, Солнце впервые всходит на небе, и мы празднуем день торжества Солнца. Тогда все животные, все тролли и прочая нечисть со всего севера собираются на Растекайсе, и никто из них не смеет наносить вред другому. Твое счастье, Сампо-Лопаренок, что ты попался мне на глаза в такой день, не то я бы тебя давным-давно съел.

— А для Горного короля этот закон тоже писан? — спросил Сампо.

— Само собой, — ответил волк. — Целый час до восхода Солнца и час после его захода даже сам Горный король не посмеет тронуть и волосок у тебя на голове. Но когда это время истечет, берегись! Если ты еще задержишься в горах, то сто тысяч волков и тысяча медведей ринутся на тебя, а Горный король схватит того, кто первым попадется ему под руку. И тут-то Сампо-Лопаренку конец!

— А когда грянет опасность, ты не поможешь мне выбраться с Растекайса? Будь добр, помоги, с бьющимся сердцем попросил Сампо.

Волк как расхохочется! (Потому что на горе Растекайс волки умеют не только говорить, но и хохотать.)

— И не мечтай об этом, милый Сампо! — заявил он. — Наоборот, я буду первым, кто схватит тебя! Ты — мальчишка пухленький да ладный, на оленьем молоке да на оленьем сыре вскормленный. Ну и вкусный же завтрак ожидает меня на рассвете!

Сампо подумал, не лучше ли тут же спрыгнуть с волчьей спины! Но было слишком поздно. Они уже взобрались на вершину горы, и диковинное зрелище представилось их глазам. На троне из высоких до небес скал сидел великий Горный король в шапке из белой снежной тучи.