Эвансъ вздрогнулъ.

— Становится почти холодно послѣ дневного жара, проговорилъ онъ.

— Надѣюсь, что мы не сбились съ пути, сказалъ Гукеръ вмѣсто всякаго отвѣта на это замѣчаніе, видимо поглощенный лишь одною мыслью о правильности дороги. Вдали прорѣзывался сквозь темноту послѣдній отблескъ догоравшихъ солнечныхъ лучей. Въ то же время высокія деревья стали вновь замѣняться густымъ кустарникомъ и мелкою порослью, а неподалеку слышался шумъ воды.

— Мы у рѣки, — сказалъ Гукеръ.

Береговая растительность, стояла стѣной, сквозь которую трудно было пробраться. Невѣдомыя еще никому высокія, цѣпкія травы опутывали стволы деревьевъ, распускаясь широкими вѣерами или скучиваясь въ одинъ иглистый букетъ, изъ котораго вытягивались цвѣты странной формы. На широкомъ затонѣ, образованномъ рѣчкою въ этомъ мѣстѣ, плавали громадные овальные листья съ розовато-бѣлыми цвѣтами, точно сдѣланными изъ воска и похожими на водяныя лиліи исполинскихъ размѣровъ. Ниже, по теченью рѣки, вода бурлить и пѣнится, тѣснимая надвинувшимися скалами.

— Какъ же теперь? — спросилъ Эвансъ.

— Мы уклонились немного съ прямого пути, отвѣтилъ Гукеръ. — Немудрено. Надо походить но берегу, поискать мѣста для переправы. Онъ говорилъ о кучѣ камней…

Они посмотрѣли другъ на друга и пошли вверхъ но рѣкѣ. Здѣсь нашелся бродъ. Переправясь черезъ него, они стали подвигаться медленно посреди, осторожно осматриваясь но сторонамъ. Вдругъ Эвансъ остановился.

— Это что? — прошепталъ онъ.

Гукеръ посмотрѣлъ влѣво по его указанію

Изъ-за мелкихъ кустовъ виднѣлось что то синее. Онъ подошелъ быстро къ этому предмету и понялъ…

Передъ нимъ лежалъ ничкомъ какой-то китаецъ въ своей обычной синей одеждѣ. По положенію тѣла было видно, что это уже трупъ. Тутъ же валялся и заступъ китайскаго образца, рядомъ съ разбросанными каменьями и вырытой возлѣ нихъ ямой.

— Кто-то успѣлъ опередить насъ! проговорилъ хриплымъ голосомъ Гукеръ Эвансъ только взвылъ какъ-то дико и затопала ногами, но Гукеръ, поблѣднѣвъ какъ смерть, подошелъ близко и сталъ разсматривать тѣло. Шея у китайца вспухла и была багроваго цвѣта; руки и логи страшно раздулись. Гукеръ отвернулся съ отвращеніемъ и направился къ ямѣ…

— Эвансъ! крякнулъ онъ радостно. — Эвансъ!.. Чего ты тамъ?.. Иди, смотри, все цѣлехонько]

Онъ поворотился, чтобы подозвать скорѣе товарища, взглянувъ при этомъ невольно опять на китайца.

Эвансъ подошелъ поспѣшно. Нѣсколько золотыхъ слитковъ, очевидно вытащенныхъ несчастнымъ, лежало у ямы; въ глубинѣ ея виднѣлось еще много другихъ. Опустясь въ нее, Эвансъ поднялъ одинъ изъ нихъ, очень тяжелый. Въ эту минуту какая-то тоненькая игла съ неизвѣстнаго растенія уколола его въ палецъ; онъ выдернулъ прочь эту занозу и приподнялъ слитокъ.

— Только свинецъ или золото могутъ имѣть такой вѣсть! — воскликнулъ онъ съ восторгомъ, Гукерѣ продолжалъ все смотрѣть на китайца.

— Негодяй поддѣлъ своихъ товарищей, — сказалъ онъ. — Дѣло ясное: они тогда разбѣжались… помнишь?.. Онъ пробрался сюда одинъ, и его ужалила какая-нибудь ядовитая змѣя… Но какъ онъ сумѣлъ отыскать мѣсто?

Эвансъ, все еще держа въ рукахъ слитокъ, отвѣтилъ нетерпѣливо: «Что до этого? Нечего терять времени. Ты лучше думай о томъ, что вамъ придется перевозитъ добычу на материкъ чуть не по одной штукѣ, а пока надо укрыть ее здѣсь въ безопасномъ мѣстѣ… Какъ перенесемъ мы все ближе къ берегу?»

Объ снялъ свою куртку, разложилъ ее на землѣ и бросилъ въ нее два или три слитка. Въ эту самую минуту его снова уколола одна изъ носившихся въ воздухѣ тонкихъ иглъ.

— Больше намъ не стащить заразъ, сказалъ онъ. — Да чего ты уставился такъ? прибавилъ онъ съ досадою, видя, что Гукеръ смотритъ въ сторону.

— Я не могу выносить этого, — проговорилъ Гукеръ, оборачиваясь къ нему и кивнувъ головою на трупъ. — Онъ такъ похожъ на…

— Глупости! — перебилъ Эвансъ. — Всѣ китайцы на одинъ образецъ.

— Все же лучше его зарытъ, — продолжалъ Гукеръ. — Иначе я и не стану помогать тебѣ тащитъ золото.

— Полно вздоръ молоть! сказалъ Эвансъ. — Пусть себѣ валяется. Главное теперь, какъ намъ поступить? Не зарыть ли эту яму опять? Или выбрать другое мѣсто? И взять эти два или три слитка теперь же съ собой, или тоже оставить ихъ здѣсь до вполнѣ безопаснаго времени?

Гукеръ не отвѣчалъ, поглядывая кругомъ, какъ бы для выбора мѣста, но все бросая искоса взгляды туда, гдѣ виднѣлась синяя блуза китайца,

— Да ты, никакъ, помѣшался? — крикнулъ Эвансъ.

— Во всякомъ случаѣ, сказалъ Гукеръ дрожавшимъ голосомъ, — отнесемъ это золото подалѣе,

Они подняли куртку за концы и сдѣлали нѣсколько шаговъ. — «Что же, нести прямо къ лодкѣ? спросилъ Эвансъ. — Только тяжеленько… Руки у меня такъ и затекаютъ… Даже больно становится… Вотъ исторія!.. Подожди… дай отдохнуть, просто нѣтъ силъ»…

Они опустили ношу на землю, Эвансъ тяжело дышалъ; онъ былъ блѣденъ, и на лбу у него выступали капли пота

— Душно въ этомъ лѣсу, проговорилъ онъ. — Надо выйти скорѣе на просторъ. Шевелись поживѣе! Ты все только воешь съ тѣхъ поръ, какъ увидалъ этого китайца.

Гукеръ не возразилъ ничего и только продолжалъ смотрѣть пристально на товарища. Они подняли снова куртку и прошли молча съ сотню шаговъ. Эвансъ началъ дышать еще тяжелѣе.

— Что съ тобою? — спросилъ Гукеръ тревожно.

Вмѣсто отвѣта, Эвансъ споткнулся, выпустилъ ношу изъ рукъ, простоялъ съ минуту неподвижно, смотря на товарища, и потомъ схватился за грудь.

— Не подходи ко мнѣ, проговорилъ онъ съ трудомъ, отступя въ сторону и прислоняясь къ дереву. — Это пройдетъ… вотъ уже и лучше, прибавилъ онъ черезъ нѣсколько времени, но, въ ту же минуту, пошатнулся и опустился на землю съ страдальческимъ выраженіемъ въ лицѣ, Гукеръ подбѣжалъ къ нему, но онъ крикнулъ сдавленнымъ голосомъ:

— Не подходи!.. Не дотрогивайся до меня!.. Собери лучше слитки опять въ куртку… Видишь, вывалились…

— Могу я помочь тебѣ чѣмъ-нибудь? — спросилъ Гукеръ.

— Клади золото въ куртку, тебѣ говорятъ!

Гукеръ повиновался, но, поднимая одинъ слитокъ, почувствовалъ тоже какой-то уколъ въ мякоть большого пальца своей лѣвой руки. Онъ взглянулъ на нее и увидалъ тончайшую иглу, длиною около двухъ дюймовъ. Въ это же время Эвансъ глухо простоналъ и упалъ ничкомъ.

Гукеръ едва устоялъ на ногахъ. Онъ смотрѣлъ съ расширившимися отъ ужаса глазами то на свою занозу, то на Эванса, содрогавшагося въ конвульсіяхъ, то на то синее, что смутно сквозило между кустарниками; онъ вспомнилъ о мелкихъ штрихахъ на чертежѣ и понималъ теперь ихъ роковой смыслъ…

— Господи, помилуй меня! прошепталъ онъ въ смертельномъ испугѣ. Эти иглы походили на тѣ, изъ которыхъ даяки извлекаютъ ядъ для своихъ стрѣлъ, Онъ понималъ теперь, почему Шангъ-Ги утверждалъ, что его кладъ въ безопасности; понималъ зловѣщую усмѣшку китайца при этихъ словахъ…

— Эвансъ! — крикнулъ онъ.

Но Эвансъ не отвѣтилъ и лежалъ неподвижно; лишь изрѣдка тѣло его подергивалось предсмертною судорогой. Кругомъ было страшно тихо.

Гукеръ сталъ жадно высасывать кровь изъ крошечной ранки на пальцѣ. Въ этомъ одномъ могло быть спасеніе! Но онъ чувствовалъ уже странную ломоту въ локтѣ и плечѣ, и пальцы его точно коченѣли. Ему было ясно, что высасываніе не помогаетъ.

Онъ опустился на землю возлѣ кучи слитковъ, оперся локтями себѣ на колѣни и сталъ смотрѣть на слегка трепетавшее еще тѣло товарища, но ему все чудилась злобная усмѣшка Шангъ-Ги. Тупая боль сжимала ему грудь, усиливаясь постепенно, а тонкія тычинки невѣдомаго цвѣтка носились вокругъ него среди сгущавшейся ночи…

1894