Во всяком случае дело происходило так, как будто это первая «твердь» выделялась в голубоватом сумерке, в одновременно с нею возникшем первобытном свете, который таинственно мерцает над нею фосфорическим блеском, как пылинки радия в темном холодном погребе. И только тогда, когда такие туманности или отдельные части в них постепенно сгущались и все более стягивались, в недрах их происходило настоящее накаливание: теперь в них светятся раскаленные добела солнца.

Таким же образом и наше солнце, несмотря на постоянную потерю тепла в окружающее его ледяное пространство, в котором оно несется, уравновешивает и непрерывно возобновляет свою теплоту...»

Словом, Бельше объясняет существование света ранее светил небесных таким образом: в начале на месте видимого мира существовала газообразная масса, которая, не будучи ничем согрета и будучи крайне разряжена, вспыхивала особенным светом, подобно тому, как и пылинки радия сами собою светятся в темном холодном погребе.

Так думает Бельше. Но ведь и христианская вера учит тому же. Именно, она говорит, что сначала Бог создал «сущность» неба и земли (Твор. св. отцов. Т. XXII. Твор. св. Ефрема Сирина т. 8, стр. 250), зародыш мира или материю для него и всех его существ в виде бесформенной массы (хаоса), которая в первый же период жизни обладала свойством светиться: «в первый день Бог сотворил свет».

Таким образом, библейская космогония и научная в данном пункте не только не противоречат друг другу, как это долгое время казалось очень многим, но согласуются как нельзя лучше. Другими словами: первые стихи Библии есть вместе с тем и первые главы науки о творении земли.

Помимо Бельше еще де-Рива признает существование света ранее светил небесных. Его взгляд по данному вопросу несколько иной.

«Свет окружал нимбом всю громаду мира, еще не распавшегося на мириады миров, – всю «землю и небо» первого стиха кн. Бытия. Этот первобытный свет сроден нашим северным сияниям. Это был результат энергичного выделения электричества, вследствие соприкосновения морских вод с внутренним огнем земного шара. И эти световые явления, вследствие высоты и однообразия температуры не должны были сосредоточиваться исключительно около полюсов, а образовывали, как бы атмосферически «ореол вокруг нашего шара» («Церковь», 1908 г., №45, стр. 1511. Ст. арх. Михаила: «О вере и неверии»).

Все чаще и чаще, с каждым годом все больше и больше находится людей, которые, оперируя чисто научными данными, приходят к тому заключению, что первые стихи кн. Бытия представляют собою «предвосхищение» великих откровений науки (Эти признания ученых собраны в книге д-ра Деннерта «Геккель и его мировые загадки»). Пройдет еще немного времени, наука быстрыми шагами пойдет вперед, разум человеческий разовьется и тогда все те «малые и великие», которые до настоящего времени и теперь смеялись и смеются над библейским сказанием о творении света в первый день, поймут свою ошибку и станут молиться тому Богу, которого отвергали, и исповедовать то вероучение, над которым смеялись. И это будет, будет!

Противники христианской веры. чувствуя, что из их рук ускользает последняя опора, пытаются помешать подобному соглашению веры с наукой. Они говорят: если даже ученые и признают возможность существования света ранее светил небесных, то этим не оправдывается библейское повествование. Дело в том, что по представлению науки весь процесс мирообразования совершался постепенно, тянулся несколько веков и тысячелетий, так что от первобытной светящейся массы до образования светил небесных прошел весьма длинный промежуток времени, исчисляемый некоторыми учеными даже миллионами лет (По Бишофу, одни растения, произведшие угольные залежи в Саарбрюкских областях, должны были потребовать на возрастание 1 004 177 лет. Ляйель находить, что для образования наносов Миссисипи понадобилось 67 000 лет, а по мнению другого геолога – 158 000 лет. Для образования же всего мира Ляйель находить нужным допустить 350 000 000 лет. См. об этих цифрах у Лютарда: «Апология христианства». СПБ. Изд. Тузова. 1909 г. стр. 815; 67–68), между тем по описанию Библии создание мира совершилось в течение 6 дней! Какая огромная разница! Какая великая, ничем не заполнимая, пропасть лежит между Библией и наукой! А еще говорят о их соглашении!

В ответ на это возражение должно сказать следующее.

Первая глава книги Бытия совсем не ставить и не решает вопроса о длине первых дней. Но мы думаем, что не было бы противоречием св. писанию, если бы мы считали библейские дни за огромные мировые периоды. Текст Библии позволяет это – День, по-еврейски, «йом». Но это слово не означает 24-часового периода. «Иом», равное русскому «час», славянскому «година», означает вообще период времени, без определения его длительности. Это во-первых. Во-вторых – и самое главное: день в 24 часа существует только для земли, так как его долгота определяется вращением Земли вокруг оси. На другой планете, вращающейся вокруг оси не в 24 часа, день будет либо больше, либо меньше. Смотря по тому, в какой промежуток времени будет совершать планета свое вращение вокруг собственной оси. Следовательно, у той «земли», о какой речь идет в 1-м стихе 1-й главы кн. Бытия, о великом хаотическом ядре, из какого родились миры, день, конечно, равнялся тому периоду, в продолжении которого сиял первобытный свет, сменявшийся периодически с первобытной ночью.

Мы не знаем, конечно, длительности этого древнего дня. Если иметь в виду свидетельство Фая, что вращение первых миров было очень медленно, то нужно научно признать, что день «первой земли», великого шара, из которого развились миры, был огромной длительности.

По словам 89-го псалма, автором которого является пророк Моисей, в очах Господних тысяча лет – как день единый. Седьмой день Библии, в который Бог почил от дел Своих, – продолжается и доселе. Иногда слово «день» обозначает в Библии целую эпоху, например: мессианскую. Итак, все говорить за то, что в св. Писании «день» не всегда обозначает время в 24 часа, но обозначает иногда целые периоды.

Что в данном случае, т.е. первые дни творения, нужно мерить не нашей меркой, видно, по крайней мере, из того, что смена утра вечером зависела здесь не от захода и восхода солнца.

Принимая во внимание все только что сказанное приходишь к тому заключению, что и «библейские дни» не являются существенным препятствием к соглашению Библии и науки.

Ст. 6–8: «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй».

По поводу этого библейского повествования проф. Додель, известный своею резкой критикой первых страниц Библии восклицает:

«В этом заключается значительное противоречие! Первый стих гласит, что Бог сотворил «небо» вначале, и вот оказывается, что небо было сотворено вторично на второй день. Это совершенно непостижимо, непонятно, бессмысленно. Здесь страшная путаница («Моисей или Дарвин», стр. 14).

Для других рационалистов «твердь» – это зеркальный небосвод. По их мнению, Библия здесь отразила поэтическое, но конечно, невежественное представление о небе как о стеклянном куполе. Другими словами, Моисей понимал небо, – как его невежественные современники (См. Бельше: «Дни творения»).

Какое невежественное представление! Какой ненаучный комментарий! Ведь слово «твердь» вовсе не содержит в себе, по первоначальному еврейскому тексту, намека на что-то твердое. Так что утверждение, будто Моисей словом «твердь» указывает на установку какого-то твердого свода, распростертого над нашими головами и разделяющего верхние воды от нижних, есть, по существу, невежество, ошибка, основанная на незнании древнееврейского языка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.