— Еще не дали ток, — сказал папа. Войдя, они почувствовали сильный запах

плесени. От этого стало еще тоскливее.

— Неужели нам придется жить в таком месте? — пробурчал Уильям.

— Но этот дом не такой плохой, как кажется с первого взгляда, — возразил папа, и по голосу стало ясно, что он задерживает дыхание. — Нужно только все вымыть, вычистить и заделать дыры в крыше.

Мальчик начал подниматься по лестнице, но отец остановил его:

— Постой. Ступени, должно быть, прогнили. Я сам проверю их, а уж потом позволю ходить вам. А пока обоснуемся на первом этаже.

Рози подумала, что братишка уставился на верхнюю площадку так, будто там замаячил Святой Грааль. Она тут же представила, как он кинется по лестнице и тут же полетит вниз, или же его нога застрянет между провалившимися досками. «Даже не думай, — стала она внушать ему. — Здесь все слишком ветхое».

— Давайте разгружать прицеп, — предложила мама поспешно. — Нам нужно и поесть, и согреться, и зажечь лампы.

— А мне нужны инструменты, — добавил папа. — Особенно молоток.

Мальчик с сожалением отошел от лестницы.

Они пробыли в доме всего несколько минут, а выйдя на улицу, будто бы вырвались из тюрьмы на волю. Но через несколько секунд это ощущение прошло. Когда вытащили из прицепа спальные мешки, надувные матрасы, складные стулья и столик, электрические фонарики, две керосиновые лампы и переносную плиту, стало казаться, что семья просто выбралась в очередной поход. Папа к тому же прихватил с собою объемистый металлический чемоданчик с инструментами.

— Вода должна быть включена, — сказал он. — Я договаривался с водопроводной компанией. Нужно пойти проверить.

Через несколько минут папа отыскал ванную и попытался отвернуть кран, находившийся над эмалированной раковиной. Тот не поддавался. Тогда он стукнул по нему молотком и снова повернул. Из крана с шумом ударила струя коричневой воды.

— Какая гадость, — поморщилась Луиза.

— Она скоро стечет, — ответил папа и сильнее отвернул кран. Вода неожиданно стала чистой.

— Вот видите. Так мы и все остальное скоро исправим.

«Это еще неизвестно», — подумала Рози, оглядываясь по сторонам.

— А свет ты тоже можешь включить? — спросил Уильям.

— Свет, наверное, не могу. Проводка давно сгнила. Придется прокладывать ее заново. Поставлю новый распределительный щиток, такой, что не подведет. Но вам придется подождать.

— Без телевизора? — захныкала Луиза.

— И без компьютера? — подключился Уильям.

— Мы же вас предупреждали, — ответила мама.

— Я постараюсь сделать все как можно быстрее, — заверил папа.

Луиза промолчала, переваривая ужасную новость.

— Зато у нас есть транзисторный приемник, — сказал папа. — И потом, Луиза, разве ты не взяла свой кассетник?

Вскоре они установили плиту и вскипятили чайник. Заварили чай и приготовили походную еду. Настроение немного поднялось.

Рози, сидевшая рядом с сестренкой, неожиданно вспомнила ее недавние слова и прошептала ей на ухо:

— Ты больше не боишься?

— Кажется, здесь мне всегда будет страшно, — ответила та.

Рози вздрогнула. «Мне не страшно, — сказала она себе. — Ведь это мой дом, и мы будем здесь жить».

Она снова почувствовала, что дом будто бы зовет ее. С чего бы это?

В задней части дома располагалась тесная сырая ванная и туалет, куда Луиза наотрез отказалась заходить. В проходе между входом в дом и посудомоечной были две двери, которые вели в одинаковые квадратные комнаты с маленькими окнами, смотревшим на фасад и пропускавшими совсем мало света. Наверное, одна из них была столовой, а другая гостиной.

— А наверху такие же комнаты? — спросила она у папы.

— Нет, — ответил он. — Лестница ведет в заднюю часть дома. Там две большие спальни с окнами на фасаде и еще одна комнатка, совсем маленькая, словно чулан. Она находится над посудомоечной.

Лицо девочки сразу сделалось кислым. Она поняла, что у нее не будет отдельной комнаты.

— Я собираюсь разделить одну из спален надвое, — сказал папа. — Сложу стену и поставлю дверь. А еще прорублю окно в боковой стене. Я вообще собираюсь расширить все окна.

— А где мы будем спать сейчас? — спросил Уильям.

— Мы с мамой — в правой комнате, — ответил папа. — А вы в левой.

Стемнело, и все боялись даже выглянуть в сад. Ведь совсем рядом был Марстонский лес — много километров качающихся стволов, дрожащих ветвей и ведущих в никуда тропинок. Там обитали незнакомые существа, а в самом центре лежало темное и молчаливое озеро.

Мама зажгла лампы и сказала:

— Пора укладываться. Лучше завтра встать пораньше и, не мешкая, приняться за работу. Может быть, успеем привести дом в порядок.

Дети втащили в отведенную им комнату свои надувные матрасы и спальные мешки. Когда они остались одни, им стало еще тоскливее. Каменный пол сильно холодил ноги. Проходя мимо соседней двери, Рози заметила, что родители безмолвно глядят друг на друга, а их глаза говорят: «Правильно ли мы поступаем?»

— В конце концов, все будет нормально, — пробормотала Рози, возвращаясь к себе.

— Как же, — проворчал Уильям, накачивая матрас. — Я ненавижу этот дом. И всегда буду ненавидеть. — Он долго искал нужные слова, и потом сказал: — Я ему не нравлюсь.

— Ты хотел сказать, что тебе здесь не нравится? — спросила Рози.

— Нет. — Он обернулся к ней. — Я ему не нравлюсь. Разве ты не чувствуешь? Мы все ему не нравимся.

— Я боюсь, — снова произнесла Луиза тоненьким голоском.

— По-моему, он не хочет, чтобы мы были здесь, — продолжал Уильям.

— Не понимаю, о чем ты, — ответила Рози.

— Я почувствовал это сразу же, как только вошел сюда. Фасад дома напоминает лицо. Очень глупое лицо.

Рози вспомнила, что тоже это заметила.

— И знаешь, что оно говорит? «Уходите!» Я бы с радостью ушел. А теперь, когда мы внутри, мне кажется, что я не могу войти ни в одну комнату. Они не для меня. Они хотят, чтобы я остался снаружи. Поэтому я и хотел подняться наверх. Им не следовало меня останавливать.

Рози поняла, что под словом «им» подразумеваются родители.

— Неужели ты этого не чувствуешь? — настаивал мальчик.

— У тебя такое ощущение оттого, что дом старый и заброшенный и потому, что нам пришлось оставить свой прежний дом, — ответила Рози.

— Нет. Тут что-то еще. — Он замолчал на мгновение, потом заговорил другим тоном: — Послушай, мне прекрасно известно, почему папа с мамой решили забраться в такую дыру. Мне это совсем не нравится, но я понимаю, что так должно было случиться. И раз уж мы перебрались сюда, я хочу помочь обустраиваться. Я осматриваюсь, пытаясь представить, как здорово здесь будет, но не могу. Потому что дом меня выгоняет.

Он закончил накачивать матрас и расстелил спальный мешок.

Рози собиралась сказать, что у нее совсем другие ощущения, но сдержалась. Не объяснишь же ему, что она, напротив, чувствует потребность остаться здесь. Брат разозлится, а этого ей совсем не хотелось.

Глава 4

Рози должна была отвечать за керосиновую лампу, которая шипела, источая слабый желтоватый свет совсем близко от ее лица. Девочка долго лежала, глядя на нее. Брат и сестра вытянулись в своих мешках. В этот вечер никто не хотел разговаривать. Каникулы как будто и не начинались. Когда они раньше ночевали в спальных мешках, кругом были друзья, рядом плескалось море, и все ребята оживленно болтали о предстоящих каникулах. Ну а теперь у них впереди целый день тяжелой работы и неопределенное будущее. Они как будто предали спальные мешки…

Луиза закрыла глаза, но Рози сомневалась, что она спит. Уильям пытался читать и помимо лампы зажег еще фонарик. Он выгнул бровь и прищурился от недостатка света. Но, кажется, не понимал прочитанного. Перед глазами у него стояли прежняя комната, настольная лампа, компьютер, плакаты на стенах…

На свет слетелась всякая мошкара. Ее крылышки блестели в тусклых лучах. Через всю комнату пролегли странные тени. Здесь царил ужасный холод. Он исходил от каменного пола и пробирался даже сквозь матрас и спальный мешок. Рози стала вглядываться в тени. Пламя лампы слегка трепетало. До нее доносились какие-то шумы — шорох, треск, завывание ветра. Дом казался живым, напоминал спящее существо. Наверное, в этом старом, годами пустовавшем строении поселилось множество различных обитателей — птиц, а также мышей, летучих и обычных. Может быть, даже крыс. Рози вздрогнула. Нет. Ведь здесь им нечего есть. Другие дома слишком далеко. И эта отдаленность дает свои преимущества.