Брайан Кинни стоял у барной стойки. В спину врезался острый край, но Брайан не обращал на это внимания – так же, как и на взгляды невдувабельных парней, что бесконечным потоком текли мимо него к танцполу.

Ночь все равно была ни о чем, у сегодняшней вечеринки не было никакой темы. Закрытие «Вавилона» должно было состояться только через неделю, в канун Нового Года. Сейчас же стоял сочельник, народу в клубе было меньше, чем обычно. А на платформах и барной стойке, купаясь в бело-золотистых лучах прожекторов, отплясывали танцоры, наряженные ангелами.

- Посмотрим, сколько парней теперь захотят тебе отсосать, - прошипела ему Дебби сегодня в кафе.

Да ну хрена ли там она понимала? Вот только пару минут назад в задней комнате один парень насадился ртом на его член раньше, чем он успел прислониться к стене.

Брайан заказал еще выпить и стал смотреть на танцующих ангелов. И едва не рассмеялся, подумав вдруг, что Гарри Сапперстайн обычно нанимал в качестве танцоров тех еще кадров – смазливых юнцов с пустыми глазами и дерьмом вместо мозгов. Самое то было цеплять на таких ангельские крылья!

Вокруг парня, танцевавшего на самой дальней платформе, собралась уже небольшая толпа. Брайан заметил, что двигался тот медленно, словно в такт какому-то своему ритму, недоступному другим танцорам. Покачивал бедром взад-вперед. Вскидывал вверх руки. Чуть отворачивался и тут же оглядывался через плечо, тонко улыбаясь.

Потом собравшиеся вокруг платформы мужчины начали совать в ангельские трусы денежные купюры. Брайан фыркнул и отвернулся, чтобы заказать еще выпить. И вдруг краем глаза уловил справа от себя какое-то движение, белый всполох.

Обернувшись, он понял, что тот самый мальчишка, что только что отплясывал в другом конце зала, каким-то образом оказался на стойке. И танцевал теперь прямо рядом с ним, все так же покачивая бедрами в странном медленном ритме.

Брайан потряс головой и уставился на зажатый в руке пустой стакан. И тут ступня парня поднялась в воздух, а затем опустилась обратно на стойку – в паре сантиметров от его руки. Брайан сердито вскинулся и уже открыл рот, чтобы рявкнуть на белобрысого уебка: «Под ноги смотри!»

Танцор в этот момент закинул одну руку себе на плечо, другой же начал поглаживать обнаженный живот. Глаза его были закрыты. Он шагнул еще ближе, качнул бедрами, и вдруг его задница - очень-очень красивая задница – оказалась прямо у Брайана перед носом.

Потом парень открыл глаза, взглянул на Брайана и улыбнулся. И Брайан, которому с детства не доводилось глупо таращиться на кого бы то ни было, только моргнул растерянно.

- Поможешь спуститься?

Танцовщик протянул руки, и Брайан машинально подхватил его, помогая соскочить с барной стойки. И не стал сразу разжимать рук – просто по привычке. Ну и еще потому, что знал – Сэп терпеть не мог, когда посетители лапали товар, предварительно не договорившись с ним.

Танцор снова ему улыбнулся. Никто в «Вавилоне» не улыбался вот так. Это была открытая, светлая, радостная улыбка – не та лукавая ночная ухмылочка, которую выдают на-гора, чтобы выцыганить у тебя деньги и развести на секс.

И, тем не менее, о сексе Брайан все-таки подумал. Потому что танцовщик был очень хорош собой и почти не одет. И задница у него была великолепная. А еще потому, что Брайан был совершенно уверен, - несмотря на эти вот ангельские крылышки, ангелом этот парень не был.

Он вдруг почувствовал какое-то… головокружение? И невольно задумался, не подрядили ли Питтсбургские педики эту свинью Аниту его отравить. Как это, блядь, он не заметил, что пацан успел пересечь танцпол и взобраться на барную стойку?

А потом танцовщик снова улыбнулся. И Брайан невольно взглянул на него и увидел, что глаза его тоже улыбались.

- Ты что-то выглядишь на удивление счастливым для парня, который через неделю потеряет работу.

Брайан, наконец, разжал руки. А танцор сначала непонимающе сдвинул брови, а потом снова улыбнулся.

- Да я тут все равно только на праздники. Так что мне без разницы.

Брайан поднял со стойки свой стакан, в который бармен, не дожидаясь указаний, уже снова плеснул Чивас. Виски обжег ему рот, проскользнул в горло. Танцовщик тем временем заказал себе пива, улыбнулся и сделал большой глоток.

Брайану вдруг стало интересно, сколько ему лет. Скорее всего – лет девятнадцать-двадцать, студент какой-нибудь. Подрабатывает на каникулах в последнем бастионе Либерти-авеню, еще не павшем жертвой планов только что избранного мэра Стоквелла превратить это место в благопристойный семейный квартал.

Бани и все остальные клубы закрыли еще во время предвыборной кампании или сразу после выборов. Даже кафе «Либерти», которое в контексте специфики Либерти-авеню вполне можно было назвать благопристойным семейным заведением, вскоре должно было закрыться. Вот почему Дебби на него наехала. Вот почему Брайан в канун Рождества тусовался в «Вавилоне», а не давился эгг-ногом в вотчине Новотны.

Он снова потряс головой, бросил пацану: «Ну, счастливо потанцевать!» и направился к выходу.

Бани закрыли, а для развлечений в подворотнях было, пожалуй, слишком холодно. К тому же по всей округе сновали копы. Брайан взял в гардеробе кожаную куртку, вышел на улицу, закурил и поднял воротник, защищаясь от промозглого ветра.

Он как раз собирался подойти к припаркованной машине, когда вдруг увидел на противоположной стороне улицы, в клубах пара, поднимавшихся от вентиляционной решетки, все того же юного танцовщика с золотистыми волосами. Еще секунду назад тот двигался, а тут вдруг привалился спиной к фонарю, замер и улыбнулся.

А Брайан внезапно обнаружил, что стоит прямо перед ним и не помнит, ни как пересек улицу, ни когда успел выбросить сигарету. Он оперся рукой о столб чуть повыше головы парня, наклонился к нему и шепнул:

- Куда подевались твои крылья?

А тот в ту же секунду обвил руками его шею и отозвался:

- Отведи меня к себе и узнаешь.

Так Брайан и поступил.

Наверное, в его сегодняшнем состоянии за руль садиться не стоило. И все же он привез парня к своему дому. Тот вошел вслед за ним в здание, и Брайан едва не набросился на него уже в лифте, но в последнюю секунду передумал.

Он хотел для начала попридержать коней, потянуть время, поиграть немного, но стоило двери лофта захлопнуться, как парень тут же повис на нем. Обхватил руками за шею, приподнялся на носки и прижался всем телом - так, чтобы соприкасались члены. Брайан подхватил его под задницу, чуть подогнул колени и рванул на себя.

А потом поцеловал. Губы у парня оказались мягкими и теплыми и приоткрылись под напором его языка именно так, как ему нравилось. У Брайана снова, как и в «Вавилоне», закружилась голова, и он опять подумал об Аните, но тут же забыл о ней, потому что пальцы парня вцепились в волосы у него на затылке. Брайан попытался глотнуть воздуха, не разрывая поцелуя. Комната вокруг них кружилась.

Он отступил на шаг назад и взял лицо юноши в ладони. Губы у того припухли, взгляд был темный и потерянный. Он снова улыбнулся, улыбка получилась нежнее, чем прежде, но все такая же солнечная и светлая.

- Милый… – словно со стороны услышал Брайан свой голос и тут же едва не расхохотался.

Это, блядь, еще откуда взялось? У парня был твердый член – Брайан отлично сам это чувствовал. Вот почему он оказался здесь, и ничем милым тут и не пахло.

Брайан потащил его в спальню и толкнул на кровать. Пока он раздевался, танцовщик, приподнявшись на локтях, смотрел на него - очень серьезно, приоткрыв рот. Брайан расположился на постели между его ног и коленями раздвинул их шире. Парень откинул голову, на шее у него билась жилка.

«Какая нежная кожа», - рассеянно думал Брайан, покрывая ее поцелуями и укусами. Бледная, она постепенно розовела от возбуждения и покрывалась алыми пятнами под его зубами. Он прикусил крепче, чтобы кровь сильнее прилила к поверхности. И сам себе удивился – с чего это он вздумал оставлять метки? Совсем что ли крыша съехала от этой белоснежной кожи?