Является ли стремление к постоянному росту богатства для самых богатых единственным способом, которым все остальные могут надеяться удовлетворить и свои потребности? Экономика просто не устроена так, чтобы обеспечивать всех их основными потребностями. Этот рост экономики, безусловно, подходит к концу; но будет ли он медленно останавливаться или быстрее разрушаться?

Тот факт, что рыночная цена на углерод в Европе упала настолько низко, является прямым результатом стагнации роста. Прошлые экономические спады и более серьезные экономические коллапсы, с которыми столкнулся Советский Союз после пика добычи нефти в конце 1980-х годов (18), показывают, как выбросы парниковых газов могут быть сокращены, а затем стабилизируются на более низком уровне после стабилизации экономики без любого запланированного намерения сделать это.

Большое количество экспортеров нефти, которые недавно достигли пика, предоставили множество тематических исследований, демонстрирующих корреляцию с политическими потрясениями, экономическим спадом и сокращением ГПЭ. Точно так же многие из стран, которые пострадали от наибольшего экономического спада, также являются странами с наибольшей зависимостью от импорта энергии, например, Ирландия, Греция и Португалия.

Так называемая арабская весна, особенно в Египте, создала высокие цены на продукты питания и энергоносители, вызванные падением доходов от нефти и неспособностью поддерживать добычу. Радикальные изменения в правительстве Египта не смогли остановить дальнейшее сокращение экономики.

Последствия пика добычи нефти и изменения климата в сочетании с геополитической борьбой за маршруты трубопроводов практически уничтожили сирийскую экономику и общество. (19)

Медленное сокращение или быстрое схлопывание

Хрупкость мировой экономики имеет множество беспрецедентных аспектов, которые повышают вероятность быстрого коллапса мировой экономики. Способность центральных банков повторить механизм массивного стимулирования в ответ на мировой финансовый кризис 2008 года значительно уменьшилась, в то время как вера, лежащая в основе глобальной финансовой системы, по меньшей мере ослабла. Системные мыслители, такие как Дэвид Корович (20), утверждали, что взаимосвязанный характер глобальной экономики, мгновенные коммуникации и финансовые потоки, логистика «как раз вовремя» и крайняя степень экономической и технологической специализации увеличивают шансы на системный сбой крупномасштабных проектов, в то же время, когда они смягчили (или, по крайней мере, уменьшили) влияние более ограниченных локальных кризисов.

Ускорили ли новые факторы, такие как информационные технологии, глобальный пик добычи нефти, изменение климата и вероятность более серьезного экономического коллапса, Фосс и Кин убедили меня, что самым мощным и быстродействующим фактором, который может радикально сократить выбросы парниковых газов, является масштабный финансовый долг и длительный рост экономического пузыря, уходящий корнями, по крайней мере, в начало «тэтчеровской / рейганитской революции» в начале 1980-х годов.

С точки зрения энергетики, пик добычи нефти в США в 1970 году и последовавшие за ним мировые нефтяные кризисы 73 и 79 годов заложили основу для гигантского роста долга, который в высшей степени увеличил уровень потребления и, следовательно, выбросы углерода.

Какими бы ни были причины, все экономические пузыри следуют по траектории, которая включает быстрое сокращение по мере испарения кредита, за которым следует длительное сокращение, когда стоимость активов снижается до более низких уровней, чем в начале пузыря. После почти 25 лет дефляции цен на активы в Японии дом и земельный участок площадью 1,5 га в не слишком отдаленной сельской местности можно купить за 25000 долларов(1,8 млн руб).

Сокращение систем, обеспечивающих потребности, вероятно, приведет к одновременным проблемам с удовлетворением основных потребностей. Как объясняет Фосс, при дефляционном сокращении цены на предметы роскоши обычно падают, но на продукты первой необходимости и топливо падают не сильно. Самое главное, что предметы первой необходимости становятся недоступными для многих, как только кредиты замораживаются, а гарантии занятости падают.

Вера в доказательства быстрого глобального экономического коллапса может означать, что я отхожу от своей веры в более постепенный будущий Энергетический Спад, которую я помогал сформулировать. Джон Майкл Грир очень критически относится к апокалиптическим взглядам на будущее, в котором коллапс сметает нынешний мир, оставляя немногих избранных, которые выживают, чтобы строить новый мир.

В значительной степени я согласен с его критикой, но признаю, что некоторые могут интерпретировать мою работу как предлагающую рай пермакультуры, растущий из пепла этой цивилизации. В какой-то степени это разумная интерпретация, но я рассматриваю этот коллапс как длительный затяжной процесс, а не как результат одного события. (20)

Я все еще верю, что спад энергии будет продолжаться многие десятилетия или даже столетия. В «Сценариях будущего» я ​​предположил, что снижение уровня энергии, вызванное изменением климата и пиком добычи нефти, может произойти через серию кризисов, губящих относительно стабильные государства, которые могут сохраняться десятилетиями, если не столетиями.

Крах глобальной финансовой системы может быть просто первым из тех кризисов, которые реорганизуют мир. Пути, по которым может пойти нисхождение энергии, чрезвычайно разнообразны, но все еще мало обсуждаются, поэтому неудивительно, что дискуссии о сценариях нисхождения имеют тенденцию по умолчанию сводиться к полному коллапсу. По мере того, как язык вокруг нисхождения энергии и коллапса становится более тонким, мы начинаем видеть различие между финансовым, экономическим, социальным и цивилизационным коллапсом как потенциальными стадиями в процессе спада энергии, где первые быстро меняются и относительно поверхностны, а последний - медленно движутся и более фундаментальны.

В «Сценариях будущего» я ​​предложил более экстремальные сценарии, когда Земное Рабство и Спасательная шлюпка могут следовать за Зеленой Технологией и Коричневой Технологией по ступенчатому пути спада энергии.

Если мы направляемся в мир коричневых технологий с более серьезным изменением климата, то по мере того, как источники энергии, поддерживающие сценарий коричневых технологий, истощаются, а климатический хаос увеличивается, будущие кризисы и коллапс могут привести к сценарию спасательной шлюпки. В этом сценарии, независимо от того, насколько быстро или резко сократится GGE из-за экономического коллапса, мы все равно окажемся в климатическом апокалипсисе, но с возможностями только для очень местных, домашних и общинных организаций.

Если климатический кризис уже происходит и, как предлагается в «Сценариях будущего», первичные ответные меры на кризис усиливают, а не сокращают GGE, то, вероятно, уже слишком поздно для любых согласованных усилий изменить курс на более благоприятное будущее экологически чистых технологий. Учитывая, что большая часть мира еще не признала неизбежность энергетического спада и все еще верит в «техническую стабильность», если не будет «технического взрыва», процессы глобального сотрудничества, необходимые для перехода мира к «зеленым технологиям», выглядят маловероятными.

Более фундаментальное, чем любые политические действия, возрождение сельской и региональной экономики, основанное на буме на сельскохозяйственные и лесные товары, который структурно лежит в основе сценария зеленых технологий, не произойдет, если изменение климата будет быстрым и серьезным. Изменение климата будет стимулировать крупные инвестиции в сельское хозяйство, но они, скорее всего, будут энерго- и ресурсоемкими, с контролируемым климатом (теплицы), централизованными в транспортных узлах. Этот тип развития просто усиливает модель Brown Tech, включая ускорение GGE.