Жизнь шла своим чередом. Тахира понимала, что прошло слишком мало времени, чтобы она стала своей во Дворце. Пока ее уважали только как жену принца, но девушка знала, что пройдет время, и она станет той, кого примут сердцами.

Иногда, в свободные минуты, сидя у окна и глядя на раскинувшееся до самого горизонта море, принцесса думала о том, что ее брат, вместе со своим войском и женами, уже скорее всего, добрался домой. Девушке было интересно, какой увидел молодую жену ее отец Вазир, но Тахира почему-то была уверена, что принцесса Майрам понравится Повелителю.

«Не может не понравится!» — подумала она с усмешкой, вспоминая красивое лицо девушки, которая могла бы стать ее подругой.

Ветер, налетевший с моря, растрепал распущенные волосы принцессы, словно потянул тяжелое темное покрывало. Тахира усмехнулась и отошла от окна, а ветер полетел дальше, туда, где за пределами города шумели высокие деревья, шелестя листвой, туда, где, повторяя движения волн, дышали степи и дальше, в края, где среди песков затерялся, окруженный кольцом скал, дивный город Великого змея.

Глава 2

Шаккар сам явился за мной, когда пришло время отправляться на пир. Я стояла посредине комнаты и смотрела, как рабыни-бабочки открывают узорчатые двери и на пороге, с улыбкой на губах, стоит он. Мой муж, мой повелитель, мой принц Шаккар.

Я подняла глаза, чувствуя, как краска заливает лицо, так, словно бы я впервые предстала перед мужчиной. Странным образом, я испытывала какую-то неловкость, стоя перед ним в дорогих нарядах, в золоте и с волосами, уложенными в новую для меня прическу. Женщины этой страны иначе заплетали косы, но, когда я посмотрела на труд рабынь в зеркало, то осталась весьма довольна. Я нашла себя красивой и мне очень хотелось, чтобы и Шаккар увидел это.

Он увидел и ему понравилось. Я поняла это по его темному взгляду, который разгорелся, словно пламя в одном из светильников, висевших у входа в мои комнаты. Стоило признать, что света в покоях хватало с лихвой. Наима объяснила мне, что один из городов платил дань и поставлял Вазиру и его народу масло для светильников и лампад наравне с товарами и деньгами. Всего подвластных варварам городов было более десятка и, именно таким образом, получая съестные припасы, а также деньги и молодых мужчин для пополнения воинства, жили в этой пустыне люди Вазира. Но сейчас мне не хотелось думать ни о чем, кроме взора моего принца и тех чувств, что я испытывала к моему мужчине.

Шаккар был одет в шаровары черного цвета и дорогую безрукавку, расшитую золотом, обнажавшую крепкие руки принца, перевитые жилами мышц. На поясе — короткие ножны с кинжалом, украшенным змеиной головой, чьи яркие зеленые глаза смотрели на меня пристально, словно сама тварь была живой.

— Моя принцесса! — Шаккар поклонился мне, и я ответила взаимным поклоном, отдавая дань уважения ему, как повелителю моего сердца. а затем приняла протянутую руку и с улыбкой вышла из покоев, рука об руку с принцем. За спинами что-то затараторили рабыни, еле слышно.

— Я надеюсь, тебе понравились комнаты? — как бы невзначай спросил Шаккар.

Я кивнула, а сама оценивающим взглядом скользнула по свите, что дожидалась нас у дверей. Человек десять разодетых мужчин, в которых я с трудом узнала махарибов мужа. Поискала глазами аббаса, но молочного брата Шаккара среди свиты не оказалось.

Мы шли молча. Я старалась не смотреть по сторонам. Огни светильников встречали нас. Вспыхивало, покачивая пламя. Стены дворца молча наблюдали за нашей процессией и отчего-то мне на мгновение стало не по себе. Я снова вспомнила, что чужая здесь.

По спине прошел холодок.

«Теперь это твой дом! — напомнила себе. — И если ты сама не примешь его в свое сердце, то всегда будешь здесь чужой!».

Мысли придали мне уверенности в себе. Я иначе взглянула на стены, на людей, что шли рядом, на мужчину, тепло которого я ощущала через наше прикосновение, и страх отступил. Стали ярче краски, стал прохладнее и чище воздух, и я улыбнулась этой маленькой победе над собой.

Мы шли мимо пустых залов. Несмотря на отсутствие людей, в каждом помещении было достаточно света, чтобы я видела не только свой путь, но и красоту мозаики на стенах и даже потолке. Тихо шуршали подошвы обуви по узорному полу, когда впереди послышались звуки музыки. Словно кто-то играл на барабанах. Перезвон колокольчиков заставил меня покраснеть и бросить взгляд на мужа, помнит ли он?

Шаккар помнил, а мы торопились вперед, чтобы присоединиться к пиру, где, как я догадывалась, ждали только нас.

Мы идем вперед. Огни светильников все ярче. Вот впереди уже появились рабы. Нас встречают, кланяются и с улыбкой смотрят во след, а я слышу чарующие звуки ребаба [2] и перебор струн уда [3], и все сильнее и громче доносятся ритмы барабанов и голоса. Веселья ещё нет, но музыканты уже стараются, и вот мы входим под высокую арку и попадаем в дивный огромный зал. Здесь нет потолка, вместо него над головой переплетения виноградной лозы. Тяжелые гроздья ещё зелены и только начали наливаться сладким соком. Я смотрю на людей, восседающих на подушках. Сам Вазир на возвышении, к которому ведут ступени. Дорогой трон повелителя варваров сделан из золота и несколько мужчин стоят за его спиной, охраняя своего правителя.

Сам зал, словно замысловатый узор. Высокие колонны поддерживают сеть из балок, по которым плетется виноград. На широких крючках, вставленных в каменные колонны, висят на цепях плоские светильники. Их в зале несметное количество и оттого светло, как днем.

Полы устланы пышными коврами, в самом центре зала — фонтан, вокруг него танцуют девушки-рабыни в ярких костюмах. Шаровары и яркие платки, в которые кутаются танцовщицы, улыбаясь и качая бедрами, напоминают мне одежду наложниц в серале. Почти никаких различий.

— Моя принцесса! — произносит Шаккар и мы направляемся в сторону его отца.

Вазир уже заметил нас и глядит благосклонно, а я пытаюсь не вертеть головой, хотя мне хочется узнать, где находится Сарнай.

— Рад видеть вас! — кивает нам с принцем его отец, а затем делает приглашающий жест, и я опускаюсь на подушки по правую руку от повелителя варваров. Затем Вазир хлопает в ладоши и для Шаккара приносят скамейку, которую ставят по левую сторону от правителя, и мой муж садится на нее.

— Мои дети пришли! — громкий голос Вазира зазвучал в воздухе, словно отпущенная струна. Музыка стихла и взоры гостей, восседавших на подушках, обращаются к нам, и я, наконец вижу, среди толпы наряженных мужчин всех возрастов и цвета кожи, Сарнай.

Повелительница сидит на подушках рядом с аббасом. Она одета в цвета золота и улыбается так, словно ее вполне устраивает ее место, а мне отчего-то становится неловко.

«Почему она не сидит рядом?» — удивляюсь я. Неужели немилость Вазира так велика? Я вспомнила, как Тахира рассказывала мне о том, что ее отец не любит Сарнай и не раз просил своего сына развестись с ней. Но мне показалось, что Вазир не из тех, кто будет так открыто демонстрировать свое пренебрежение невесткой, но затем я подумала, что много не знаю и мне не стоит пока лезть с расспросами, особенно в праздник, устроенный в мою честь.

Поймав взгляд аббаса, устремленный на меня, заметила, как мужчина улыбается и ответила тем же.

— Мой сын привел в наш дом свет и радость! — Вазир поднялся с трона и все встали вместе с ним.

— Моя новая дочь, Майрам, — указал рукой на меня повелитель варваров, — пусть Великий Змей даст ей силы и продлит ее дни, а ее лоно наполнит счастьем!

Гости стали гомонить, поддерживая пожелание правителя, а я почувствовала, что краснею под взглядом сотни глаз. В зале было не меньше ста человек. В основном, все мужчины, взгляды которых устремлены на меня, изучая, с неподдельным интересом.

«Какую диковинку привез с собой наш принц!» — кажется, я слышу мысли многих. Едва сдержала себя, чтобы не опустить голову. Помимо воли, ловлю взгляд Сарнай. Она усмехается.