– Ты ведь тоже блядь, Элиот, раз припёрся сюда ради денег.

– Уел, – отозвался беспечно омега, а потом сверкнул глазами, – вот только пользоваться мной я тебе не дам.

Элиот поднялся из-за стола на этот раз плавно, почти победно и развернулся спиной к собеседнику.

– Выйдешь за эту дверь, и твой отец умрёт, – голос Троя звучал твёрдо, но если бы только омега обернулся, то увидел бы искорки паники в глазах, – по твоей вине умрёт.

Элиот так и застыл, взявшись за ручку, поэтому у альфы немного отлегло от сердца, и он продолжил:

– Я дам тебе денег на лекарства. Сколько скажешь. Даже спрашивать не стану.

– А я? – прошептал омега, чтобы скрыть в голосе дрожь.

– А ты останешься со мной.

***

Феликс не был высокомерным, как это могло показаться со стороны, просто он жил в своём собственном Мире. Мире науки и порядка. Ещё со стороны могло показаться, что Феликс – синий чулок, впрочем, это было правдой. Вот только самого омегу отсутствие личной жизни совсем не расстраивало. Ему просто некогда было думать обо всех этих отношениях, свиданиях, влюблённостях – он служил науке. И продолжил бы делать это с удовольствием, если бы не вирус.

Пара Феликсу была подобрана давно – почти два года назад, но омега в “Институт благоприятного слияния” не спешил. Во-первых, когда ему пришло письмо с этим известием, он был на важной выездной миссии у чёрта на куличиках. А во-вторых, до недавнего момента вирус обходил омегу стороной.

Феликс как обычно записывал в лаборатории свой видео-дневник. Все коллеги в это время уже спешили домой, но омега как всегда задержался. Он рассказывал о том, как прошёл его день, какие эксперименты он сегодня начал, а какие подшил в архив, размышлял вслух о новых идеях, а после новой записи по привычке взялся пересматривать вчерашнюю. Он делал это уже дома, потому что всё равно все записи загружались в его личное облако, а с него доступ к архиву у Феликса был из любой точки Мира. Да и просмотр записи самого себя же мог показаться какому-нибудь задержавшемуся в здании работнику лаборатории как минимум странным.

Вот и в этот раз Феликс поудобней устроился на своём диванчике в гостиной с горячим ужином и бокалом вина. На ногах были мягчайшие носочки из шерсти ангоры, линзы давно покоились в дезинфицирующем растворе в ванной, и ничего не мешало нажать на “плей”.

На невесомом экране тут же возникло лицо омеги, немного усталое, в кадр попадали одетые в белый халат плечи, на заднем плане покоились разноцветные склянки. Феликс на видео начал как обычно рассказывать о том, как прошёл его день, а вот у Феликса в гостиной вырвался испуганный вскрик, и выскользнувший из ослабевших пальцев бокал разлетелся вдребезги. Красное пятно расплылось некрасивой кляксой по белоснежному ковру.

На звук битой посуды тут же слетелась прислуга, маленький круглый робот-пылесос начал чистить ковёр от осколков и вина, но к тому моменту, как верный дворецкий спросил Феликса, что стряслось, тот уже успел собрать себя в руки. Его добрым работникам совсем ни к чему было знать, что их хозяина поразил вирус. Омега просто сказал, что сильно устал и пошёл пораньше спать, а утром записался на встречу с парой.

Когда Феликс был маленьким, его отец женился второй раз. Не по любви, а по нужде, хотя любовь в пару отца и отчима пришла, но только чуть позже. Сам же Феликс был у отца от первого брака. Удачного, надо сказать, брака во всех отношениях, кроме одного. Отец по молодости в вирус не верил, поэтому не задумываясь, вступил в брак со своей школьной любовью – будущим папой Феликса. Папа и отец были из богатых успешных семей, оба были новаторами и учёными, маленький Феликс с младых ногтей играл не в кубики, как его сверстники, а с реактивами – как родители.

А потом папа начал забывать. Сначала по мелочи: где оставил ключи или номера телефонов; потом побольше: как пользоваться микроволновкой или вызвать лифт. Потом он забыл своих родителей и мужа, только Феликса помнил, будто отказывался забывать. Отец тогда умолял папу на коленях, чтобы тот вышел замуж за кого-то из бедняков – он уже прослышал слух о том, что связь с кем-то из Периферии позволяет избавиться от вируса, а то, что это был вирус, подтвердили все врачи и анализы. Но тот выбрал забытье вместо измены и однажды, забыв, как спускаться с лестницы, свернул себе шею.

Наверное, поэтому Феликс посвятил себя науке. Он не мог открыть своё сердце кому-то из друзей или коллег, потому что знал, что потом всё равно придется расстаться из-за прогрессирующего вируса. Он не был героем, как папа, он как и все боялся умереть, но надеялся, что прожить без пары сможет подольше.

“Что ж, тридцать лет – это не так уж и мало”, – думал Феликс, пока поднимался к себе в спальню.

Уже наверху он вспомнил, что так и не выключил видеозапись в гостиной. Видеозапись, которую он не помнил.

На встречу Феликс опоздал.

– Вечно эти богачи опаздывают, – пробурчал в спину какой-то омега в очках и покатил дальше тележку с папками.

Феликс на это внимания не обратил – он внезапно был взволнован. Всю ночь он проворочался в постели с боку на бок, думая о том, кто же окажется его парой. Всю сознательную жизнь он отвергал поклонников и ухажёров, зная, что влюбиться ему надо было лишь в одного человека – его пару, чтобы не ходить с разбитым сердцем, не чувствовать себя предателем по отношению к тому, другому, а главное, чтобы сохранить себе жизнь. Но вчера ночью Феликс с ужасом подумал о том, что он – только половина пары, и что если окажется, что у его пары уже кто-то есть? Что, если он, Феликс, станет разлучником?

Омеге партнёр представлялся ровесником, матёрым работягой в пропахшей нечистотами рубахе (Феликса не смущало, что на дворе была зима), и обязательно с выводком детей и рыдающим у выхода с Периферии мужем. От всей этой картины лоб моментально покрывался нервозной испариной, приходилось вытирать его кончиком хлопкового пододеяльника, и вертеться в постели как кебаб на палочке.

И в ИБС Феликс на самом деле не опоздал. Он приехал за полчаса до назначенного времени, но сделать хоть шаг за пределы собственного электрокара просто побоялся. Только через пять минут задержки сделал шаг.

“Прямо как на плаху иду”, – горько ухмыльнулся Феликс.

Три минуты потребовалось, чтобы отыскать нужную комнату, ещё две – чтобы собраться с силами и открыть в неё дверь. И то, кого омега увидел перед собой, заставило его навалиться спиной на дверь, захлопывая её, и начать медленно сползать на пол.

За столом сидел подросток. С копной волнистых медовых волос и лучистых карих глаз, из-за темноты которых взгляд казался игривым и хитреньким, а на искусанных губах заиграла улыбка, как только подросток увидел Феликса.

– Тебе сколько лет, мальчик? – прохрипел омега с пола.

Альфа перевесился через стол, тут же показав широкий размах плеч и радостно сообщил:

– Восемнадцать, – и добавил чуть тише, – будет через пару месяцев.

– Это какая-то ошибка, – выдохнул Феликс прежде чем упал в обморок.

В чувства омегу привели простым, но действенным способом – побрызгав водой на лицо. Феликс приоткрыл глаза, в надежде, что ему всё привиделось, но прямо перед собой он увидел карие глаза, немного обеспокоенные, и улыбка теперь отсутствовала.

– Я тебе не понравился? – спросил альфа и потянулся к Феликсу, чтобы смахнуть несколько капель. С намёком, так, смахнуть.

Омега от этого дёрнулся, ударился затылком о дверь и заскулил. Сильные руки тут же обхватили его за плечи и поставили на ноги, потом развернули, чтобы, судя по всему, осмотреть зону повреждений, после чего последовал оптимистичный вывод:

– До свадьбы заживёт!

Феликс от упоминания о свадьбе заскулил ещё сильней и снова начал оседать на пол, но сильные руки не позволили, они снова крутанули омегу, теперь собеседники смотрели друг другу в глаза, ну, почти, подросток оказался на полголовы выше.

– Мне надо сесть, – Феликс вяло попытался вырваться из стального захвата, но вместо этого его в этом самом захвате буквально подтащили к стулу, усадили и только потом выпустили.