А ведь Марку казалось, что хуже быть не может.
- Извини, — буркнул он и попытался исчезнуть внутри светлой комнаты, но Принц — так Арсения прозвали в школе, сделал почти ненамеренный шаг в сторону, преграждая омеге путь, и чтобы пройти, требовалось снова вытереться о нереально дорогие шмотки брендовых дизайнеров, о чем, конечно, нельзя было и помыслить такому как Марк.
- Вот же придурок, — не глядя на незадачливого обидчика, начал Сенька, откинув длинный шлейф серебристых волос, изящно изворачиваясь и пытаясь разглядеть несуществующий ущерб.
- Паш, что там? Все ужасно? — обратился он к другу-альфе, который не преминул окинуть стройную фигуру в узких джинсах и намеренно строгой белой рубашке, застегнутой на все пуговицы, голодным взглядом.
- Ничего нет, ты, как всегда, обалденно выглядишь.
- Вот так и знал, что все плохо. Ведь ты меня поэтому успокаиваешь? — надул полные губки Принц.
- Ты же знаешь, что нет, — вздохнул «шкаф» под метр девяносто.
То, что Принца хотели все без исключения, не было секретом, и этому самцу не удалось избежать общей участи. Однако все было напрасно.
- Арсений, — негромко прозвучало в коридоре, заставляя стихнуть разговоры.
«Только его еще не хватало», — подумал Марк, все еще нерешительно застывший перед Принцем.
Толпа немного расступилась, ненарочно убравшись с пути невысокого альфы, который сделал еще пару шагов и остановился, скучающе ожидая самого желанного омегу. Арсений, встрепенувшись, выпрямился, и, потеряв всякий интерес к Пашке, поплыл к позвавшему его парню, словно лебедь, рассекая гладь озера. И, конечно, не преминул задеть Марка.
Парнишка неловко накренился. Вес рюкзака и неожиданный толчок лишили равновесия и заставили неуклюже шлепнуться на пятую точку.
Омега почти не почувствовал боли, по сравнению с все еще саднившей конечностью, которой не повезло утром, ничего и вовсе не произошло. А вот стыд и смущение никуда не исчезли даже за такой долгий промежуток времени.
Не успев подняться, Марк, к своему огорчению, поймал несколько насмешливых взглядов, но сегодня был явно не его день, и ему достался еще один равнодушный взгляд. Равнодушный настолько, что казалось, голубые льдинки и вовсе скользнули по полу, где и не было никакого неудачника.
Вообще никого. Пустое место.
Этот отвратительно унизительный взгляд принадлежал тому, кого обнял Арсений уже через секунду.
- Соскучился, дорогой, — слащаво протянул Принц, повиснув на альфе, который хоть и уступал Пашке в росте, но все же именно ему принадлежало мнимое сокровище в виде прекрасного Арсения.
Родион не ответил и не пошевелился, даже не обняв омегу в ответ. Его лицо оставалось все таким же бесстрастным и отстраненным, словно ему и вовсе нет дела до происходящего. А ведь они с Сенькой истинные.
Уже успев подняться, Марк обнаружил рядом Антона, во все глаза разглядывавшего парочку.
- Пошли, — как можно тише прошептал он и, ухватив любопытного друга за рукав, потянул внутрь кабинета, несмотря на слабое сопротивление омежьего тела. Как ни прискорбно было осознавать, но любопытство было одним грехов омежьего пола.
Забившись в такой же угол за дальней партой, Антон спросил шепотом:
- Как он только может так себя вести с Сенькой? Характер у него, конечно, вредный, но ведь он так красив! Вся школа по нему сохнет, начиная с младшеклассников в период взросления и кончая директором.
Растерянно пожав плечами, Марк готовился к уроку, вынимая учебник и тетрадь.
- К тому же, он его пара. А выглядит так, будто ему и дела нет!
- Он всегда так выглядит.
На это товарищу нечего было ответить и, пожав плечами, он кивнул в знак согласия.
Это было действительно так. За все годы, что Марк учился в тридцать шестой гимназии, он ни разу не видел у Родиона другого лица. Безразличие и холод было тем, что демонстрировал альфа всем вокруг.
И, в отличие от горячего гнева и злости многих, кто пытались поспорить с ним за Сеньку, это мертвое выражение пугало гораздо больше, чем любая бравада идиота, решившего связаться с Родионом. А именно так и следовало полагать об альфе, сунувшемся на чужую территорию.
Ибо если Арсений был признанным Принцем, принимавшим дифирамбы и раздававшим автографы в виде воздушных поцелуев, Родион был королем, хоть эта кличка к нему и не пристала. Никак, кроме по имени к нему не обращались, если хотели долго жить.
Урок литературы уже давно начался, а Марка все никак не оставляли мысли о несправедливости жизни.
Если он самый несчастный омега на свете, то Родион его прямая противоположность! Альфа, баснословно богатый наследник, умный как черт, КМС по плаванию и борьбе, и это в его семнадцать! То, что с ним встречается самый завидный омега, а остальные боятся до чертиков, скорее было приятным дополнением к его идеальной жизни…
Так какого хрена это лицо?! Словно тебе чего-то недодали!
Раздражаясь от такой ерунды, Марк в очередной раз зашел в тупик, а настроению падать ниже было просто некуда. Поэтому, послав подальше всю их чертову жизнь, он попытался сосредоточиться на своей и хоть немного позаниматься, ведь кому-то приходилось биться насмерть за право просто греться иногда на солнышке, так что времени на мысли о тупых богачах не было…
***
На большой перемене парочка трансформеров, притаившихся в туалете, оказали несложную помощь разбитой ноге Марка. Все необходимое у этих двоих было под рукой, а что делать в подобных ситуациях, оба знали не понаслышке. Не приходилось рассчитывать на окружающих, которые с легкостью могли отказать в помощи, узнав о незавидном статусе ребят.
Оставшиеся десять минут были потрачены на быстрое пережёвывание домашних бутербродов — в столовой ни один из ребят ни разу не был. Неизвестно, чем могло бы закончиться настолько вызывающее поведение.
Отсидев последние три урока, они по привычке стали медленно собирать вещи, и дело было не в том, что им не хотелось поскорее очутиться дома, просто попасть кому-нибудь под ноги хотелось еще меньше.