- А Саша как?
- Плохо. Мам, он не хочет ребенка.
- Что значит, не хочет? Раньше нужно было думать!
- Саша требует, чтоб я оставила ребенка в роддоме.
Мама ахнула. Юлино горло снова сжали тисками рыдания.
- Юленька, как же так? Ведь родная кровь!
- Саша сам не свой. Я не знаю, как его убедить. Он слышать ничего не хочет. Говорит, что в его доме этого ребенка не будет, - Юлю снова трясло от слез и нервного напряжения. - Как я брошу маленького, мама? Нам через пару дней выписываться из роддома. Я не знаю, что делать?
- Может придет еще в себя. Сама же говоришь, что пара дней еще есть. Может это он с испугу нагородил?
- Я тоже на это надеялась. Пыталась его успокоить, но пока с каждым разговором только хуже становится.
- Ты вот что, Юль. Постарайся успокоиться. Побереги себя. Завтра еще с ним поговори. И я поговорю.
- Нет, мам. Тебе лучше не стоит. Вдруг Саша подумает, что мы на него давим и разозлится.
- Так, может и нужно на него надавить! Я, вон, отцу твоему скажу, он приедет и так даванет твоего Сашку! Уши надерет, чтоб у того мозги на место встали! Плохо только, что ехать далеко.
Юля даже улыбнулась сквозь слезы, представив, как старенький отец таскает за ухо рослого еще в расцвете сил Сашу.
- Дочка, я приеду! Куплю завтра билет, и к вам. С малышом помогу. Вместе будем за Вовкой ухаживать.
- Мамуля, я буду очень рада.
Они еще долго разговаривали и плакали вместе.
Свекровь позвонила сама. Пожилая интеллигентная дама, сохранившая несмотря на преклонные семьдесят шесть лет благородную осанку и манеры, с Юлей всегда была вежлива и тактична.
- Юлечка, здравствуй!
- Здравствуйте, Лидия Павловна.
- Как ты?
- Спасибо, нормально…
- Юлечка, меня Саша очень беспокоит. Я звонила ему. Он сильно пьян. Я спросила, что случилось, а он сказал звонить и разговаривать с тобой. Произошло что-то страшное? Что-то с ребенком, да?
Свекровь выдержала рассказ невестки с достоинством аристократки и выразила сочувствие все ситуации.
- А у вас в роду были случаи таких заболеваний?
- Нет.
- Юлечка, мне очень неловко об этом спрашивать, но… - Лидия Павловна видимо очень старалась подобрать слова помягче, но у нее не очень хорошо вышло. - Ты уверена, что это ребенок Саши?
- Что?!! - опешила Юля.
- Знаешь, Юлечка, ты на меня не обижайся, пожалуйста, но в нашей семье такого никогда не было, вот я и подумала… Странно все это. Как мог появиться такой ребенок? И как могли такое проглядеть? Может быть тебе врачи говорили, а ты просто забыла? Или побоялась, что Саша будет злиться и не сказала? Это было малодушно, Юля.
Юлю затрясло. От фальшиво-вежливого тона свекрови, которым она обвиняла Юлю сначала в измене мужу, а потом в склерозе и подлости. От высокомерия, которым она заявила, что в ее аристократическом до мозга костей роду не мог родиться неправильный внук. Как мог появиться такой ребенок?!! Ах-ах-ах! Как же такое допустили?!! Юля никогда не любила холодную на эмоции свекровь и не ждала особой любви в ответ. Знала, что ее просто тактично терпят, раз уж сын так захотел. Но это…
Юля быстро попрощалась и повесила трубку, побоявшись сорваться и сказать что-нибудь ужасное. Не было сил пытаться придумать что-то вежливое в ответ. Свекровь не перезванивала больше. Видимо поняла, что сказала что-то не то.
Утром Юле привезли ребенка. Ей сказали, что его можно будет ненадолго брать из детского отделения в палату и возвращать для кормления. Крошечный сверток в клетчатом одеялке наполнил пространство палаты новой болью. Окончательным осознанием всего случившегося с ними. Мальчик изредка кряхтел во сне и морщил маленькое личико. Редкий светлый пушок на его макушке был таким мягким… У Вити был такой же белобрысый хохолок. Вот он. Такой реальный, настоящий, теплый комочек. Сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к его внешности? К его особенности? Возможно когда-нибудь. Пока не могла. Было не по себе. Кривая изломанная линия верхней губы и носа неизменно стягивала внимание на себя. Юля ругала себя, но ничего не могла поделать с этим. Наверное, она ужасный человек, раз болезнь сына вызывает у нее такой шок. Он пробыл у нее почти два часа, а она так и не смогла заставить себя спокойно посмотреть в лицо сыну.
Персонал роддома тоже не мог. Все таки, они тоже не каждый день видят таких детей.
Уборщица, моющая палату, старательно шоркала пол тряпкой, старалась не смотреть на кюветку с новорожденным, но ничего не могла поделать с собой. Нет -нет, да и мазнет взглядом по лицу ребенку словно бы невзначай. Юля не выдержала. Развернула ребенка так, чтоб его лицо было не видно. Чертова прозрачная кюветка! Уборщица смутилась, покраснела и поспешила закончить уборку.
Постовая медсестра, принесшая Юле баночки для анализов на следующее утро, тоже старалась делать вид, что не замечает в ребенке ничего странного.
Юля остро осознала: так будут смотреть все и всегда. Хоть Юля и не видела, но пока ее сына везли по коридору к ней в палату, наверняка на него так смотрело все отделение. А женщины в палатах уже, наверное, перешептываются о нем. Мол, как не повезло кому-то…
Вскоре ребенка забрали в детское и Юля начала готовиться к разговору с мужем.
Морозов позвонил сам почти в полдень. Наверное, отсыпался после вчерашней попойки.
С первой же фразы Саши разговор пошел совсем не так, как планировала Юля.
- Ты чего матери хамишь?
- Я?
- Ты! Почему она мне звонит и жалуется, что ты ее оскорбляешь?
- Чем я ее оскорбила? Это она…
- Юля, ты забыла, как она выручала нас, когда родился Витя? Она не заслужила такого отношения к себе. Твоя мать, в отличие от моей, не сильно стремилась помогать.
- Моя мать живет на другом конце страны! И она приезжала к нам.
- Раз в год на три дня?
- Не на три дня, а на месяц.
- Моя мать вон переехала сюда вслед за нами.
- Лидия Павловна была одинока, а у моей мамы — семья, хозяйство. Саш, давай не будем больше выяснять, что сделала твоя и моя мама.
- Давай, - тон голоса Морозова ощутимо снизился и стал почти спокойным.
- Саша, мне сегодня Володю привозили.
Твердая многотонная тишина опять повисла камнем на шее.
- В моей квартире его не будет
- В нашей!
- Квартиру выдали мне, как военнослужащему. Я ее заслужил.
- А я по-твоему не работала?
- И много ты заработала? - язвительно сказал Саша и ссора пошла по новому витку. Когда они разучились говорить по-человечески?
- Да. Твоя работа, хоть и мелочь, а копеечку в семью добавляла. А теперь и этого не будет! Если ты заберешь его домой, ты не сможешь больше работать! Это ударит по всей семье!
- Можно маму мою попросить о помощи.
- У твоей матери инсульт был два года назад. Какой из нее помощник?
- Она оправилась почти полностью.
- Ну, вот приедет она, где будет жить? С нами в нашей двушке? На кухню ее спать положишь? И сколько она пробудет? Месяц? Это не поможет. Наоборот, создаст всем кучу неудобств. Или ты к ней поедешь вместе с ребенком? А Витьку бросишь? С собой его забрать тебе не дам. Ему поступать в следующем году. Нечего его дергать в эту глушь, где живет твоя мать. Там даже школы нормальной нет, не то, что университета.
- А если Володю к ней? К маме, - Юля выложила последний вариант, который у нее был. Если Саша не хочет видеть больного ребенка в их доме, то увезти его на Дальний Восток к маме казалось приемлемым вариантом. Временно, пока Саша не оттает. Все ж не с чужими людьми. И навещать его можно будет.
- И будешь мотаться к нему каждый месяц? Нет, Юля. Так не пойдет! А деньги на это где брать будешь? И потом, его нужно будет на что-то содержать и лечить, а с кого твоя мать будет требовать денег на это все? С меня! Давать тебе деньги в ущерб себе и нашему сыну я не намерен.
- Саша, ну как я его брошу? Он ведь такой маленький! Как я смогу так жить?!!
- А я?!! Я смогу так жить? Думаешь мне легко? - голос Саши резал слух, а слова кромсали душу. Юля закрыла глаза, молча принимая на себя шквал его ярости, боли и ужаса. - Подумай хоть раз в жизни не только о себе и своих желаниях! Я не для этого горбатился всю жизнь, зарабатывал себе авторитет, чтоб спустить все сейчас. Я собирался поступать в академию генерального штаба. Там нужна идеальная репутация! Это высший офицерский состав! Элита вооруженных сил! Что там скажут, когда узнают, что у меня сын даун? Это конец всему, к чему я стремился, Юля! Ты понимаешь?