Козака такой вояж отнюдь не обрадовал, однако выбирать ему не приходилось, он был намертво связан с кланом и родственными, и деловыми отношениями. Для начала полковник обратился к своему коллеге Джо Станца по кличке «Дупло», курировавшему в Управлении взаимоотношения с пиратами и контрабандистами – время от времени ДВР, как и любая уважающая себя спецслужба Галактики, прибегала к их услугам. Выяснить, кто именно угробил несчастный карго, на котором Хендрик стартовал с Тартальи, ему не удалось, но зато Джо порассказал Борису немало интересного об истории Норрисринга и отвесил впридачу к рассказу несколько имен и два десятка цифр. За это уже можно было ухватиться, и Борис, заранее отправив к планете яхту Ахима, которую тот предоставил в его распоряжение, вылетел на попутном грузовике в сторону Норри.

Прихлебывая довольно своеобразный кофе – не иначе какая-то местная мутация, в столице ему такой не попадался, – Козак сделал два прозвона. В обоих случаях разговор оказался недолог и вряд ли дал бы пищу для размышлений досужему наблюдателю. Он всего лишь договаривался о встречах, ни разу не представившись и даже не назвав какие-либо имена – так, пустая болтовня. Его абонентам этого трепа хватило вполне. Теперь следовало немного подождать.

Справа от кресла вдруг тихонько зашуршало. Резко повернув голову, Борис увидел, как из-под раскидистого куста, сплошь увешанного ярко-розовыми цветками, осторожно выбрался небольшой, едва крупнее кошки, зверек – серовато-голубая короткая шерстка, тоненький хвостик, лапки с длинными пальчиками, изумительно зеленые выпуклые глаза смотрели на человека немного настороженно, но без испуга или агрессии.

– Ты кто? – удивленно заморгал Борис.

Зверь пошевелил вытянутой мордочкой, и полковник увидел, что там, где следовало бы находиться привычной пуговке носа, у него несколько коротких подвижных усиков-щупалец.

– Ви-иф, – ответил пришелец, по-хозяйски усаживаясь в полуметре от кресла. – Виф-виф.

Козак готов был поклясться, что в изумрудных глазах животного светится едва ли не разум – казалось, на него смотрит любопытный и немного избалованный ребенок.

– Странные у них тут эндемики, – поежился полковник. – Что ж тебе дать-то, у меня ведь и нет ничего… вот, бисквит разве что?

В кармане рубашки запищал коннектер.

– Где? – переспросил Борис. – Ага… конечно, успеваю. Прекрасно, до встречи.

Когда он обернулся, чтобы улыбнуться на прощание своему странному гостю, тот уже исчез, словно его и не было.

Часом позже возле Бориса, прогуливающегося по набережной напротив пирса небольшого рыбзавода, остановился желтый колесный вездеход с поднятым матерчатым верхом.

– Прошу вас, мистер, – сверкнул улыбкой водитель, смуглый юноша в шортах и сетке-безрукавке. – Я вижу, вы уже успели изжариться на нашем солнышке?

– В столице сейчас поздняя осень, – кивнул в ответ Козак. – Снег пополам с дождем. Впрочем, если ты вырос здесь, в Норри, то тебе без толку рассказывать, какая это гадость, один же черт не поверишь.

– Ну, я видел не только Норри, – засмеялся парень, и Борис вдруг понял, что он изрядно старше, чем показалось вначале.

Джип помчался по извилистой дороге, что вела, поднимаясь постепенно вверх, в обход белого мелового мыса, замыкавшего собой прекрасную бухту с юга. Вдоль полосы шоссе росли величественные пирамидальные тополя, на секунду Борис ощутил себя то ли в Крыму, то ли в Греции – ослепительно сияющее море, эта дорога, хаос черепичных крыш внизу, тающий в густой зелени садов и рощиц, заботливо сохраненных в свое время строителями города.

– Красиво, да? – спросил водитель, поймав его задумчивый взгляд. – При ближайшем рассмотрении наш Норри оказывается совсем не такой уж и дырой, как многие думают. Я встречал даже людей, которые пару раз слетали сюда в рождественские туры, а потом прилетели навсегда, с концами.

«Я и сам о таком слыхал, – подумал Козак, – а вскоре и увижусь…»

– Да, для того, кто не гонится за деньгами и карьерными прелестями здесь, наверное, недурно, – согласился он. – Или для тех, кто выслужил федеральный пенсион.

Водитель свернул с шоссе налево. Здесь берег был скалистым, сильно изрезанным: над обрывом там и сям виднелись двухэтажные коттеджи, показавшиеся Борису куда более старыми, чем застройка в бухте. Очевидно, за годы бума все древние кварталы там снесли, чтобы на вздорожавшей земле возвести отели и деловые комплексы. Здесь же, за белым мысом, город выглядел типичной колониальной деревушкой, выстроенной, как и тысячи ее сестер-близнецов, в великое Столетие Конкисты. Широкие, размашистые улицы, сплошь заросшие где пальмами, где фруктовыми деревьями, каменные заборы, покрытые каким-то местным мхом, на котором яркими пятнами цветов умостилась паутина вьюна, серебряные мельницы старинных энергоустановок в каждой усадьбе… все это до ужаса контрастировало с замусоренным муравьиным Вавилоном Земли, способным, как сейчас подумалось полковнику, изуродовать даже самую стойкую психику. Глядя по сторонам, он поймал себя на мысли о том, что эта вынужденная поездка вдруг перестала казаться ему мукой. Впрочем, впереди его ждали не только ласкающие глаз виды – а приключений он, признаться, не любил. Уже давно.

Водитель неожиданно резко повернул руль и затормозил. Очнувшись от своего то ли задумчивого, то ли слегка дремотного состояния, Козак увидел, что они стоят перед вполне современными воротами из термостойкого (едва не бронированного, если быть точным), пластика грязно-песочного цвета, за которыми, теряясь в зеленом переплетении ветвей высоченных почему-то шелковиц, виден фасад трехэтажного особняка. Парень посигналил, ворота почти тотчас же раздвинулись, джип мягко вполз во двор.

Их встречал лысоватый, с нездоровыми, не по годам, мешками под глазами, мужичок, одетый в тончайшую сорочку и шелковые шорты, до того похожие на боксерские трусы, что при иных обстоятельствах Козак счел бы нужным оскорбиться: по снимкам он узнал хозяина. С одной стороны, то, что влиятельный человек вышел к гостю лично, говорило о немалом к тому уважении, с другой же – на т-те, трусики… но Борис уже успел понять – здесь так одевались даже офис-менеджеры солидных компаний.

– Рад вас видеть, сэр, – улыбка выглядела искренней, располагающей, как у воспитателя детского сада. – Похоже, вам немного тяжело в нашем климате? Идемте под навес, там прохладно.

– Благодарю вас, мистер Стасов. Мы доехали с ветерком, так что жары я почти и не ощутил.

Сочувственно кивая, хозяин особняка проводил его вглубь сада, где среди деревьев обнаружилась изящная беседка, сложенная из какого-то темно-красного камня. Навстречу им приподнялся долговязый мужчина в таких же точно шортах, только с лампасами и кисточками, из-под белой сетки с несколькими карманами лез упрямый серо-седой волос.

– Мой советник – Гарри, – представил его Стасов и добавил после короткой паузы, многое сказавшей Борису: – Если вы не возражаете…

– Ни в малейшей мере, – широко улыбнулся тот.

– Наверное, вы не откажетесь от ледяного винца? – осторожно поинтересовался советник после обмена рукопожатиями.

– Ну вы в самом деле… – вздохнул Козак. – Не так уж мне и жарко. А впрочем, наливайте.

Гарри поспешно нацедил ему из запотевшего графина ярко-желтой жидкости, и после первого же глотка Борис действительно ощутил изрядное облегчение.

– Давайте сразу к делу, господа, – предложил он. – Джо, вероятно, не стал обременять себя разъяснениями по поводу моего неожиданного визита?

– Н-да, – Стасов немного растерянно развел руками. – Он попросил лишь, чтобы мы оказали вам все возможное содействие. Ну и представил вас, разумеется.

– Это правильно, – кивнул Борис, снова протягивая руку к стакану. – Так вот: мое прибытие не имеет ни малейшего отношения к деятельности нашей богоугодной конторы, так что вам следует немного расслабиться. Интересы, которые привели меня на Норри, носят скорее личный, гм, характер.

– То есть вы не по службе? – Стасов, казалось, был совершенно ошарашен.