Конечно, звук есть звук. Но, боже терпеливый,

Что утомительней, чем ты, твой тон сварливый?

О, без конца брюзжать, подкалывать, грубить!

Любви ты требуешь?! За что тебя любить?!

Что дал ты мне, скажи! Смотри, в каком я виде!

Ты разоряешь нас, и ты еще в обиде.

Все расползлось по швам. Мы держимся с трудом.

Доходов никаких. А ты что вносишь в дом?

Твоя жена должна трястись за каждый пфенниг.

А ты? Ты влез в долги, ты не считаешь денег.

Хоть пальцем шевельни, попробуй их достать.

Знай: коли муж дрянной, ему жена под стать…

Принарядить, развлечь, подластиться к ней стоит.

И пусть тебя тогда ничто не беспокоит!..

Пойди отца пройми…

                                    Да кто его проймет?

Хотим немногого… А жизнь все жмет и жмет…

Я у него была… Он и не слушал даже.

«Поменьше б разъезжал твой Зеллер в экипаже!

Я ни гроша не дам!..» И принялся орать.

Выкручивайся сам: мне неоткуда брать.

Ты — муж?! Свою жену ты прокормить не можешь!

Ах, милое дитя. Ты зря себя тревожишь.

Мой друг мне даст взаймы…

                                               Даст, коли он дурак.

Дружки приходят к нам обычно не за так.

Они надуть тебя спешат, наживу чуя.

Нет, Зеллер, дальше так терзаться не хочу я!

Да у тебя все есть!

                                   Э, то, что есть, не в счет!

Не знавшим бедности всегда недостает.

Богатство балует, а счастье нас морочит.

Тот, кто имеет все, с годами больше хочет.

И что у женщин есть и барышень иных —

Наряды и балы, — мне не хватает их!

Я женщина! А ты стань чуток и участлив!

Тогда пошли со мной! Поверь: я буду счастлив…

Нет, главное — дела! Припомни фейерверк

На масленицу, он лишь вспыхнул и — померк.

Ступай себе, а я останусь дома снова:

Жена должна копить, муж тратить бестолково.

Опору верную во мне нашел отец.

А на тебя он зол. И разъярен вконец.

Живите ж, сударь мой, о ближних не заботясь,

Но денег с этих пор от нас вы не дождетесь!

Ах, поразвлечься мне дозволь в последний раз.

Так хочется на бал отправиться сейчас!

А с завтрашнего дня — без всякого обману —

Я сделаюсь иным: примерным мужем стану…

Вас просят…

                         Кто еще?

                                          Мосье де Тиринетт.

Картежник?

                      Вон его! Скажи, что дома нет!

Он будет ждать.

                             Ну, что еще могло случиться?

Ах, это — тот?

                          Иду!

                                   Он забежал проститься…

Конечно, кредитор… Все так пойдет и впредь:

Попойки… Мотовство… А я должна терпеть.

Ужель об этом я в девичестве мечтала?

Вот до чего дошла! Вот чьей женою стала!

Где годы прежние, когда вокруг меня

Вздыхали юноши, колена преклоня,

И взгляд ловили мой? А я, полна гордыни,

Стояла среди них, подобная богине,

И ведала, что им — наисладчайший приз

Мне в чем-то угодить, исполнить мой каприз.

Вот в том-то вся беда: коль недурна собою,

Как тотчас же спешат поклонники гурьбою.

Успех сведет с ума, соблазн обдаст огнем —

Попробуй устоять и не погибнуть в нем!

Так ловко лгать начнут, притворно клясться станут,

Но лишь поверишь им, они как в воду канут!

Да каждый мне шептал: «Поверь, я твой жених!..»

А под венец идти — нет никого из них!

Все верно! Поделом гордячке и придире!

Меж тем, мне стукнуло уже двадцать четыре…

Уж поздно выбирать. Вдруг Зеллер тут как тут.

Что ни скажи — он муж, хотя транжир и шут.

Так с этих самых пор затворницей я стала.

Поклонники б нашлись… В них только проку мало.

Одно мучение. Мне это не с руки.

К тому же умных нет, все больше дураки.

А если к умному вдруг воспылаешь страстью,

Не обернется ль ум коварством и напастью?

И все же без любви нам жизнь нехороша…

Но что сейчас таит в себе моя душа?

Альцест вернулся вновь, и в сердце — мука злая…

В иные времена с ним счастлива была я…

Любила я его… Ну, а теперь?.. Навряд.

А он? Задумчив, тих… Войдешь — отводит взгляд.

Быть может, обо мне и он вздыхает тайно.

И я боюсь его… Должно быть, не случайно.

Идет!.. Я вся дрожу… Нам быть наедине?..

Чего же я хочу?.. Как с ним держаться мне?..