— Все готово, можем выдвигаться, — вежливо предложил он.

— Я сам решу, когда можно! — прикрикнул на него Йорден и пихнул в живот локтем. Не больно, если вовремя напрячь мышцы. — Знай свое место, дворняжка!

В груди поднималась ярость, но Микаш привычно ее подавлял. Вспоминал так часто мучавший его сон и говорил про себя: «Не стану таким, как бы сильно ни била жизнь. Я буду защищать людей от демонов. Я живу только ради этого».

Йорден повернувшись к друзьям:

— Выдвигаемся.

Путь на гору Выспу, изрытую разветвленной сетью пещер, занимал не более часа. Вчера Микаш добрался до нее быстрее, когда не приходилось тащить на себе обузу из трех человек, которые то и дело оскальзывались на сыпучих камнях и норовили сверзиться с узких парапетов. Микаш умел ненадолго перехватывать контроль над чужим телом с помощью телепатии, но растрачивать драгоценные крохи силы на такую чушь не хотелось. Они могут пригодиться в бою.

Крепкое весеннее солнце било в макушку и слепило глаза, но воздух оставался обжигающе холодным после зимы. Под ногами журчали ручьи, делая и без того опасный грунт скользким. Но дышалось невероятно хорошо, сладко, полной грудью, будто пьешь изысканный нектар, напиток богов. Тело наполняется легкостью, открывается навстречу бескрайней синеве неба, как будто ты падаешь в него и летишь, только не вниз, а вверх, к жиденьким полоскам перистых облаков. И хочется кричать от восторга вместе с гордыми орлами.

От единения с материнской стихией резерв внутренней силы заполнялся так, что кожа горела, как это весеннее солнце. Помыслы взметались ввысь и взирали на сирую землю с презрением.

— Тащиться в такую гору ради каких-то палесков? Вот гыргалицы с Доломитовых гор — это нечто. Жаль, вас тогда не было, — похвастался Йорден, когда дорога ушла с обрыва и принялась петлять между каменистых круч и чахлых сосенок.

Нет, дети других стихий наслаждения небом и высотой не понимали. Йорден — оборотень-шакал, Дражен — медиум, им ближе земля. Фанник пускай и слабенький, но ясновидец — от воды силу черпает. Впрочем, они и не расходуют ее так много, чтобы ощущать эту жуткую близость к пределу, сосущую пустоту внутри и давящую к земле тяжесть во всем теле. Как тот, кто никогда не испытывал жажды или голода, не знает, что простая вода и краюха черствого хлеба могут быть слаще вина и самых изысканных яств с господского стола.

— Ох, да что нам эти бабы с грудями на плечах. Страшные — а ни разу! — подначил Йордена задира Дражен. — Вот стрыги в Сечевой степи — это жуть. Особенно когда их полчища собираются и целые села как саранча выгрызают. Даже скотом не брезгуют. Горы обескровленных трупов — то еще зрелище. Жаль, тебя тогда с нами не было.

Йорден недовольно скривился:

— Те бабы были великанские, три, нет, четыре сажени ростом. И руки как лопаты. К тому же, они редкие, а ваших стрыгов только слепой не видел.

— Пускай безродный рассудит. Он ведь был и там, и там, — Дражен посмотрел на Микаша с лукавой ухмылкой и положил руку на плечо. Ну да, этот любит острословить и стравливать людей между собой. — Так какие демоны самые страшные?

— Ночные Ходоки, — ответил Микаш, иначе бы от него не отстали.

— У-у-у, — протянул Дражен. — Что-то личное?

— Кто хитрее, тот и страшнее, — отмахнулся Микаш.

Дражен отошел, Микаш отвернулся и, сам того не желая, встретился взглядом с Йорденом. Неприятно окатило чужой завистью. От мыслей других людей закрыться легко, гораздо сложнее не воспринимать отголоски сильных эмоций. Микаш уяснил это еще в детстве.

И чему Йорден завидует? У Микаша ведь даже такой малости, как друзья, нет. Ни похвалиться, ни посмеяться, даже просто поговорить по душам не с кем. Раньше хоть мать и сестра были, да не сохранил он их. Слабак. Неудачник.

— Стрыги страшнее, Ходоки к ним ближе, — обернул все к своей пользе Дражен и также положил руку на плечо Йордену.

— Нет, гыргалицы. Гыргалицы! — принялся огрызаться тот, отталкивая друга.

— Да повзрослей ты уже наконец! Научись проигрывать.

— Тише, — оборвал перебранку Микаш.

Впереди вздыбилась к небу серая скала, покрытая редкими разводами лишайников. По наплывам каменной породы можно было подняться на самую вершину на тридцать саженей как по ступеням. У подножья вытянутым в длину черным пятном выделялся пещерный лаз. К валуну рядом Микаш, еще когда готовил все здесь вчера, привязал толстую веревку. Проверил ее на прочность, а узел на крепость.

— Демон внизу. Я спущусь, удостоверюсь, что все в порядке и подам знак, чтобы вы следовали за мной, — Микаш повернулся к Йордену, ожидая приказа.

— Да-да, исполняй, — махнул рукой он и полушепотом продолжил спорить с Драженом.

Микаш зажег факел и схватился за веревку. Спускаться пришлось саженей на пять в узкую галерею. Повеяло промозглой сыростью. Внизу по щиколотку стояла ледяная вода, точила камень, пробивая для себя новый путь. Ступни сводило даже сквозь толстые сапоги. От едкого затхлого запаха слезились глаза. Даже факел чадил едва-едва, тусклым огоньком освещая дорогу. Лишь бы не поскользнуться на мокрых камнях.

Впереди уже манила злыми фиолетовыми всполохами демоническая аура. Эхом пронесся по каменным сводам плеск. Сотня шагов, и палеск уже виден. Гигантская водяная ящерица с мощным черным гребнем по хребту и внушительными зубами в несколько рядов. Запуталась в расставленной на нее ловушке. Стальная сеть обвилась вокруг длинного тела. Чем больше палеск извивался, пытаясь выбраться, тем сильнее вгонял себе между чешуйками смазанные ядом шипы. Промокшие веревки со скрипом дрожали, но все же выдерживали натиск зловредной твари.

Сейчас совсем ослабнет от яда и затихнет, тогда можно будет забрать трофей. Только отчего же так не по себе, аж мурашки по спине бегут?

Микаш вернулся и позвал остальных. Спускались медленно и неуклюже, шумели так, что запросто могли всех подземных духов перебудить. Раздражали, как никогда раньше. Ну почему нужно обязательно играть в эти дурацкие игры высокородных и создавать видимость великих подвигов?

— И что, это все? — спросил Йорден, завидев палеска.

Потянул меч из ножен, чтобы отрубить ему голову.

— Что даже боя не будет? Фу, скучно, — поддакнул ему Дражен.

Палеск обреченно замер и обвис на веревках. Йорден подошел вплотную и замахнулся.

Шмяк! Клацнули внушительные зубы у самой его ноги — Йорден едва успел отскочить.

— Ты давай, — махнул он на Микаша. — Не дело это для благородного Стража — тварюшек свежевать.

Микаш достал собственный меч. Палеск скосил на него желтый выпученный глаз. Мол, зачем, я же ничего тебе не сделал. Это они из тебя все соки пьют.

Мишка встряхнул головой, отгоняя наваждение, и отвел руку для замаха. Скорее почувствовал, краем обостренной магической интуиции ощутил шевеление внутри уходящего в темноту тоннеля. Сверкнул фиолетовый огонек, посылая по хребту волны мелкой дрожи.