С квартирой Беллы на Красной улице тоже были связаны воспоминания. Именно сюда несколько лет назад прибежала Наташа, скрываясь после побега из-под стражи при этапировании. Отчаявшись доказывать, что обвинения против нее ложные, из-за решетки, Навицкая решилась на отчаянный шаг, чтобы найти доказательства своей невиновности на воле. Белла знала, чем рискует, укрывая беглую заключенную, но без лишних вопросов согласилась помочь Наташе. Силы были неравны: беглянку искали полиция, следователи, некие таинственные госслужбы и человек, который подставил Наташу под сфабрикованное обвинение. Но Навицкая и Измайлова выстояли в этом противостоянии и вышли победительницами. Так началась их дружба. Адвокат Наташи, сорокатрехлетний бонвиван Ефим, обратил внимание на отважную Беллу – байкершу и любительницу петербургских крыш. Белла охотно приняла его предложение, а потом сменила школу на улице Савушкина на офис юридической фирмы Ефима на Фонтанке. Два года назад она получила диплом о втором высшем образовании – юридическом, и стала полноправным партнером мужа. А год назад, после нашумевшего "дела о скифской диадеме" Белла и Ефим расписались…
– Еще одна пара сумасшедших трудоголиков, – смеялась Наташа по дороге в Кронштадт, – мы с Витей о своем пятилетнем юбилее едва вспомнили ближе к ночи – у меня презентация, у него – прения сторон. И Фима усвистал в аккурат перед вашей первой годовщиной.
– Ладно, у нас ведь есть скайп, – махнула рукой Белла, – поднимем бокалы на удаленке. Вполне в духе времени. Модно и в тренде, – протянула она, копируя "законодательницу мод" из топового дамского блога.
Подруги от души расхохотались, сидя на заднем сиденье кронштадтской маршрутки.
На время отсутствия Наташа отдала ключи своей дальней родственнице Жанне. Девушка училась в Университете профсоюзов Александра Запесоцкого и в учебное время жила в общежитии. На праздники Наташа предложила девушке погостить у нее на Фонтанке. Тем более что в Петербург уже спешила мать Жанны, 37-летняя красавица Лэтти, которая любила шутить, что книги о Шопоголике написаны явно с нее.
– Самолет уже прибыл, – Наташа посмотрела на часы, – интересно, Лэтти хотя бы отдохнут с дороги, или сразу с боевым воплем команчей ринется опустошать Гостинку и Пассаж?
– Неугомонная Лэтти, – засмеялась Белла, – даже наши пугающие цифры ее не остановили!
Лэтти, или Виолетта была вдовой Наташиного дяди Вилибалда. Его дети от первого брака, Геннадий и Алиса, были даже старше своей "мамочки". Сначала они без симпатии относились к юной жене отца, взбалмошной девице, транжирке и скандалистке. Немного примирились они после рождения Жанны, к которой привязались всей душой. Постепенно Лэтти растеряла свою склочность и язвительность, а Жанна переросла трудности пубертатного периода, и в семье воцарился лад. Алиса недавно расписалась с профессором Сергеем Светловым, которого в прошлом году чуть не осудили за кражу скифской диадемы и, если бы не самоотверженность Наташи, Беллы и Ефима, правду так и не узнали бы.
– Им, наверное, весело в такой большой компании, – заметила Белла. – В таком доме на любые карантикулы наплевать можно. И Игнат, как добрый волшебник, неизменно воздает вокруг своих хозяев уют и позитив. Прямо как Дживс…
– Я тоже все чаще думаю, что он волшебник, живущий среди людей, – ответила Наташа, – вот только понять бы, почему он выдает себя за дворецкого…
– Елку надо купить, – вслух размышляла Белла, – украшения, продукты для праздничного стола… Убрать тоже надо – я там с лета не бралась за пылесос. Ой-ой, забот полон рот!
– Дружно – не грузно, – улыбнулась Наташа, – до Нового года еще больше недели.
– Что бы я без тебя делала!
***
Квартира встретила их вывернутыми пробками, спертым воздухом и запахом нежилого помещения. Быстро подключив отопление, вкрутив пробки и открыв воду, Наташа и Белла переоделись в спортивные костюмы и занялись уборкой. Гудела стиральная машина, ей вторил пылесос, клацали, выжимаясь, швабры, пахло средствами для мытья полов и полироли для мебели… Обе молодые женщины трудились не покладая рук, только пару раз выходили покурить на лоджию. Потом, уже ближе к ночи, они вспомнили, что весь день ничего не ели, и Белла вызвала доставщика пиццы. Сил готовить даже бутерброды уже не было.
На другой день они снова заказали пиццу: холодильник радовал взгляд чисто вымытыми пустыми полками, и Наташа поспешила за продуктами. Белла же отправилась за елкой и мишурой. Вечером они встретились у дверей, нагруженные покупками. За Беллой шел курьер из магазина, пыхтя под тяжестью длинной коробки с елкой.
– Белла, куда столько мишуры? – ахнула Наташа. – Тут на две наших питерских квартиры хватит. Ну ты даешь, Лестрейндж!
– Ничего, – жизнерадостно ответила Белла, – все пригодится, а праздник должен быть на всю катушку! Ты посмотри, какое я себе платье купила! Завтра и тебе выберем. Не чертыхайся: нельзя встречать Новый год в джинсах и затрапезной рубашонке!
– Она не затрапезная, а от Хэрродса.
– Ладно, в очень хорошей рубашонке. Но для праздника нужно платье! И не спорь.
***
Как и все в этом году, погода частенько приносила неприятные сюрпризы. Порадовало только устойчиво теплое лето, зато потом его сменила затяжная осень с монотонными дождями и изматывающим стуком капель по подоконнику всю ночь напролет. В ноябре дождь превратился в мокрый снег. Под ногами чавкала холодная буроватая кашица пополам с солью, и не одна пара обуви пострадала из-за нее.
Но к Новому году зима вспомнила, что ее время уже давно пришло. Весь день шел крупный частый снег, и город к вечеру преобразился. Теперь праздничное убранство на улицах Кронштадта не выглядело диссонансом на фоне раскисших клумб и неопрятных луж на тротуарах. Лампочки весело мигали и переливались, отражаясь на свежем белом снеге.
– Представь, летом он был закрыт, – сказала Белла, когда они вошли в Екатерининский парк, длинный и прямой, как стрела. Он тянулся от проспекта Ленина и улицы Карла Маркса до Интернациональной, неподалеку от городского пляжа.
– Не только представила, но и помню, – невесело усмехнулась Наташа, – тогда многие парки и скверы были закрыты "до особого распоряжения".
Зимой смеркалось рано. В парке зажигались фонари. Снегопад усилился, и на алом капюшоне Беллиного пуховика уже наросла белая "опушка".
– Дед Мороз, выходи, – поддразнила ее Наташа.
– Сама ты Снегурочка, – не осталась в долгу Белла.
Первую половину дня девушки провели в местном Гостином дворе, выбирая новогоднее платье для Наташи. Навицкая наотрез забраковала все, что ей предлагала Белла: "Из этого платья я вывалюсь. А тут перебор со стразами, я же не клоун! У этого цвет слишком кислотный, я такие не люблю. У этого слишком много оборок, какая-то бэби-долл получится". В конце концов Наташа выбрала голубое платье с треугольным вырезом и разрезом от бедра.
– Ну, что же, это все-таки лучше, чем твоя суперкрутая и дорогая, но все-таки пацанская рубашонка, – вздохнула Белла, и ее глаза тут же загорелись:
– Так, а теперь к нему нужны туфли и бижутерия! Не будешь же ты встречать Новый год в пантуфлях и с одним только крестиком на шнурке!
Когда с покупками было покончено, Наташа предложила занести пакеты домой и погулять по городу.
– Выпал первый снег, – пояснила она, – а мы и не видим. Второй день носимся по магазинам, вытаращив глаза. Так и зима мимо нас пройдет…
– И правда, – Белла оторвалась от созерцания своего праздничного платья. Покупать свой любимый красный цвет она не решилась, помня, что Бык, покровитель наступающего года, не терпит этот колер. Измайлова выбрала платье огненного цвета, сверкающее и переливающееся, с необъятной юбкой и изобилием стразов. – То убираем, то покупаем, а когда жизни радоваться?.. Пошли.
У Морского собора девушки задержались минут на 15, делая фото и селфи. Купол Собора ярко золотился на фоне темного неба. Вокруг плавно парили крупные снежинки.