– Хорошо, давайте.

Вероника извлекла из сумочки электронную записную книжку, продиктовала номер.

– Его зовут Федор Андреевич. Это домашний телефон. Он живет на Фонтанке, в центре. Обязательно скажите, что вы от Вероники, он не принимает посторонних людей. Звоните прямо сегодня, пока ваш товар не раскидали по магазинам. Не волнуйтесь, он потомственный прорицатель и действительно в совершенстве владеет своим даром. Не то, что эти шарлатаны, дающие рекламу в дешевых газетах. Помог очень многим известным людям, в том числе моим знакомым. Помните кражу картин из Русского музея?

– Чего-то, вроде, слыхал.

– Он нашел картины. А на милицию не надейтесь. Пустое.

Дверь одного из кабинетов распахнулась, выпуская посетителя, следом за которым в коридор выглянул молодой оперативник.

– Следующий кто?

– Я, – подхватив лежавшую на коленях песцовую шубу, подскочила Вероника.

– Что у вас?

– Документы пропали. Паспорт и права.

– Пропали или их украли? – недовольным голосом уточнил оперативник.

– Я точно не знаю… Они были в сумочке, а сейчас нет. Возможно, и украли. Мне нужны справки для восстановления.

– Хорошо, проходите.

Перед дверьми Вероника обернулась к Сазонову, крутившему в руках бумажку с номером телефона экстрасенса.

– Обязательно позвоните, Володя. Федор Андреевич вам поможет, я уверена.

Президент вновь опустил глаза на бумажку. «Муть какая… Ясновидящий… Хотя, говорят, есть умельцы…» Через минуту вернулся Роман. Еще раз извинился и пригласил Сазонова в кабинет.

– Так вот, что я хотел узнать, Владимир Иванович. Давно ли вы работаете с фирмой, нанявшей вашу машину?

– Вообще-то, первый раз… Но они солидные люди, мне их рекомендовали. И потом, они понятия не имели, что эти олухи сделают остановку.

– Ладно, хорошо… Можете идти. Если что-то выяснится, я позвоню.

– И это все, что вы хотели узнать?

– Пока да. Главное, вы принесли бумаги.

– Да хрен-то с этими бумагами!… Макулатура! Неужели так трудно найти «Камаз»? Он же большой!

– Размер не имеет значения, – развел руками Роман, – Питер город огромный, при желании можно спрятать атомную электростанцию…

– Скажите откровенно, – раздраженно бросил президент, – вам просто не хочется работать…

– Пускай это будет вашим субъективным мнением…

Выйдя из отдела в окончательно испорченном настроении, Сазонов вскарабкался в «Ниссан», где громко и от души выругался. Прежде чем тронуться, сунул руку в карман пиджака, достал бумажку, несколько секунд посмотрел на нее, после чего набрал номер на мобильном телефоне.

– Алло… Мне Федора Андреевича.

Владимир Иванович прислонил тяжелый домкрат к стене, вытер пот со лба, достал зажигалку и поднес ее к номеру квартиры. Подъезд освещался только на первом этаже, а здесь, на пятом, как хочешь, так и ищи нужную дверь. Старый фонд, мать твою… Как революция в семнадцатом прошлась по парадным, так света больше и нет. Реформы выбили оставшиеся стекла и расписали стены разноцветным матом. Лифт прочно стоял на якоре, вследствие чего президент «Транссервиса» безвозмездно потерял большую порцию калорий. Домкрат от «Камаза» – это не пакет с кефиром.

Убедившись, что квартира та самая, Сазонов нажал кнопку звонка. Через четверть минуты осторожный голос спросил: «Кто?».

– От Вероники… Сазонов Владимир Иванович. Я вам звонил.

– Секунду.

Дверь распахнулась, открывая нетерпеливому взору запыхавшегося президента улыбающегося худощавого мужчину в глухом черном свитере. Цыплячью шею опоясывала тяжелая цепь, на которой болтался угловатый металлический медальон, с круглым темным камнем в центре. Острая, аккуратно подстриженная бородка с проседью и тонкие усы делали мужчину похожим на кардинала Ришелье, разве, что последний был постарше лет на двадцать.

– Прошу, – он отошел чуть в сторону, приглашая президента.

– У меня тут это… Домкрат. Его брать?

– Конечно. Несите в ту комнату… Вы извините, кто-то опять все лампочки в подъезде вывернул. Варвары.

Сазонов с легким стоном оторвал домкрат от пола, взвалил на плечо, напомнив своим видом многострадального Ленина с бревном, и переступил порог.

Ноздри приятно защекотал благоухающий аромат курений и свежескошенного сена. Квартира, в отличие от подъезда, была ухоженной и солидно обставленной. Чувствовалось, что в ремонт вложено немало, а это напрямую указывало на солидную толщину кошелька хозяина. Владимир Иванович сразу почувствовал себя уютней, с человеком состоятельным дело иметь завсегда надежней. В комнате, на которую указал Федор Андреевич, ничего сверхъестественного он не обнаружил. Дорогая, но довольно типичная мебель, картинки на стенах (херотень какая-то), несколько дымящих ароматических свечей, булыжник размером с крупную туркменскую дыню, лежащий в центре прямо на паркетном полу и, собственно, все.

– Куда класть?

– Рядом с камнем, пожалуйста.

Владимир Иванович с грохотом опустил домкрат и, потирая спину, выпрямился.

– Чай, кофе? – предложил ясновидящий.

– Да не до чая мне, – отказался Сазонов, – машину б лучше найти.

– Хорошо, сейчас начнем… Вероника передала вам мои условия?

– Ну, в двух словах… Сначала работа, потом деньги.

– Не совсем так… Вы присаживайтесь, – Федор Андреевич указал на широкое кожаное кресло под картиной, – я всегда прошу внести аванс. Примерно половину от общей суммы. Своего рода страховка. Были случаи, когда люди отказывались платить после выполненной работы. Утверждали, что смогли бы обойтись без моих услуг. Согласитесь, обидно.

– А то, – кивнул президент.

– Если я не смогу помочь, деньги верну тут же, на месте. Вы говорили, что стоимость машины вместе с грузом около двух с половиной миллионов. Верно?

– Два шестьсот.

– Приличная сумма. Я беру небольшой процент. Услуги обойдутся вам примерно в четыре тысячи. Долларов. Можно заплатить в евро. Я, кажется, называл вам сумму по телефону?

– Да, – еле выдавил из себя Владимир Иванович.

– Вы готовы внести аванс? Повторяю, в случае неудачи, я тут же верну деньги. Вы ничем не рискуете.

– Хм… Многовато.

– Но вы ведь хотите найти машину? Стоимость которой вместе с товаром многократно выше.

– Хочу. Очень хочу.

– Тогда выбирайте.

– А вы найдете?

– Постараюсь. Дух камня сегодня благосклонен. Верю, ждет нас удача.

Владимир Иванович еще раз оценил обстановку, вгляделся в медальон на груди экстрасенса, пощупал камень, подул зачем-то на ладони, словно штангист перед снарядом рекордного веса и, наконец, решился. «Черт с ним… Не такие и большие бабки. В ближайший рейс загружу „контрабас“ [3] и все окуплю. Хотя, все равно, жалко. Но что поделать, если сволочные менты не хотят работать».

Во времена социалистического застоя про Сазонова говорили бы: «Живет на нетрудовые доходы». Вернее, не только на трудовые. Перевозка грузов приносила ему несравнимо меньшие дивиденды, нежели та же контрабанда в европейские страны национального достояния. Такого, как иконы, антиквариат или «редкоземы» [4] …

Тяжело вздохнув, президент извлек внушительный лопатник из кожи ската и неторопливо отсчитал двадцать стодолларовых банкнот.

– Держите.

– Благодарю, – Федор Андреевич спрятал деньги в задний карман широких брюк покроя а-ля Тарас Бульба, – давайте не будем терять времени. Сидите на своем месте. Только спокойно. Больше от вас ничего не потребуется.

Ясновидящий выключил большой свет, задернул шторы и зажег несколько белых стеариновых свечей. Затем приблизился к камню, рядом с которым пристроил домкрат, и опустился на колени. Дальнейшие его магические действия ввергли Владимира Ивановича в состояние легкого транса. Отблески пламени плясали на челе колдуна, придавая ему загадочное, порой зловещее выражение. Ясновидец шептал какие-то неразборчивые заклинания, понятные лишь специалисту, временами выкрикивая отдельные звуки типа «Ди – бу – де». Его руки производили таинственные пассы, а гигантская тень на стене повторяла движения мага, усиливая впечатления. Президент Сазонов специалистом, естественно, не был, а посему смотрел на происходящее взглядом трехлетнего аборигена, впервые увидевшего компьютер последнего поколения. Периодически Федор Андреевич прикладывал одну ладонь к камню, потирая его и словно пытаясь что-то увидеть на гладкой поверхности. Другая ладонь поглаживала ржавый домкрат, после чего экстрасенс закатывал глаза к потолку и вновь шептал, словно советуясь с невидимым собеседником. Шоу длилось минут пять без антракта. Не Копперфилд, конечно, но завораживало.