— Это будет прекрасно, — прошептал он, — Воистину прекрасно, самое совершенное из поднимавшихся в небо творений.

Коснулся ребра шпангоута, погладил с мечтательной улыбкой на губах. Терри на пару мгновений замедлил шаг, осторожно наблюдая этот безмолвный диалог между будущей машиной и ее хозяином.

— Терри!

Пришлось снова бежать сломя голову, нести Рою и Ральфу нужные болты и заклепки.

— Обед!

Барон цех на это время предпочел покинуть, чтобы никого не смущать.

— Говорят, ему такая громадина нужна вовсе не от прихоти, — Кривой Пирс хохотнул и обвел хитрым взглядом единственного глаза бригаду.

— А зачем? — заинтересовался Терри.

— Говорят, что «жемчужному орлу» предсказали, что после тридцати на земле его ждет скорая гибель, и только небо может его уберечь.

— И поэтому он собирается там жить, да?

История была красивая, хотя Терри не представлял, как можно жить столько времени в небе. Получается, барон никогда не спустится вниз, на землю?

— Ну, вроде как да. Кто знает этих богачей? Наше дело маленькое — построить для него уютное гнездышко.

Бригада захохотала.

— Именно гнездо, — согласился барон, входя. — Орлы ведь там и живут.

— А это правда, милорд? — решился спросить Терри, тем более, барон остановился как раз рядом с его местом у длинного стола.

— Чистейшей воды правда. Поэтому мне и нужно, чтобы вы сделали все в срок и качественно.

— Мы обязательно сделаем, — пробормотал Терри, надеясь, что в общем гаме голосов его не услышат.

Барон кивнул, развернулся и отправился к своему будущему дому, должно быть, любуясь им и пытаясь представить — каково это, жить вот в этом красавце. Это было пока очень и очень нелегко: по всего лишь каркасу нарисовать воображением все, от обшивки внешней до внутренней, а она была заявлена весьма дорогой, из красного дерева, дуба, ясеня и исландской березы.

Неделю спустя Терри втянулся в работу, привык к возросшей нагрузке, тем более что Вольф позволял ему раз в три дня «отдохнуть» на «ведре с болтами». На стапелях уже высился наполовину зашитый в легкий металл корпус, бригада взялась за монтаж переборок и палуб, инженеры другой группы монтировали котлы, передающие механизмы, паровые турбины. Барон приходил каждый день, смотрел, оценивал, подбадривал рабочих.

Через месяц он потребовал, чтобы бригада Вольфа монтировала и внутреннюю обшивку, хотя, по сути, работа их была завершена. Теперь только дождаться, когда рабочие из двигательного цеха поставят последние винты, и зашить консоли, а после монтажа самой верхней палубы — дозашить корпус.

— Оплата будет соответствующей, — уверил он.

Никто не протестовал, возвращаться в жаркие цеха, где нет воды, никому не хотелось. Правда, пришлось изрядно попотеть: панели из драгоценных пород дерева — это тебе не металлические листы, тут на грубой силе не выедешь.

— Терри, держи вон тот угол, да аккуратней, поцарапаем — жалования не видать.

Терри, уже дважды приносивший домой в три раза больше денег, чем прежде, кивнул и опустился на колени, чтобы придержать угол тяжелой и громоздкой резной панели. Наверху что-то громыхнуло, руки дрогнули, и панель с хрустом свалилась на пол, расколовшись. Вольф грязно выругался. Терри тоже — но мысленно.

— Я скажу барону, что это моя вина, пусть вычитает из моего жалования стоимость.

— Да ты знаешь, сколько она стоила? Какой вычет? Ты ничего не получишь за работу, ему еще платить будешь пару лет, парень.

— Я расплачусь, Вольф.

Терри совсем упал духом, глядя на чуть заметную линию, пролегшую по трети резного полотна. Панель можно было бы поставить и так, никто бы не заметил…

— Что случилось? — барон словно чуял непорядок, влетел, сияя: работы близились к завершению, скоро привезут баллонеты и внешнюю обшивку.

— Я разбил панель, милорд, — Терри собрался с мыслями. — Я заплачу за нее. Честно.

— Ну-ка, показывай, где? — мужчина поддернул брюки и присел, рассматривая нанесенный дереву ущерб. — Ничего страшного, закрепляйте так. Это не то, из-за чего я бы стал злиться. К тому же, сделаем скидку на то, что ваши руки, юноша, больше привыкли к металлу, нежели к дереву.

Панель воспрявшие духом Терри и Вольф поставили моментально.

— Что ж, еще пара дней, работы закончатся, вернетесь к привычному ритму работы.

Терри затрясло только по окончании рабочего дня, когда осознал, что одним небрежным движением руки и парой слов его спасли от унизительного рабского контракта. Если бы барон пожелал заменить панель, жизнь Терри стала бы просто адом: бесплатно работать все смены несколько лет. Он решил во что бы то ни стало поблагодарить мужчину. Правда, понятия не имел, как это сделать.

Идея пришла к нему дома, когда рассматривал шарфы, навязанные матерью на продажу.

— Матушка, я возьму один! И мне нужно вышить монограмму на одном конце!

— Какую, сынок? — мать в последнее время была всем довольна и потому кротка и добра.

— Переплетенные буквы «А» и «Т» и баронскую корону.

— Хорошо. Странно, но сделаю.

— Ничего странного, — вздохнув, Терри признался: — Это заказчику, в благодарность. Я не знаю лучшей мастерицы, из чьих рук бы вышли более теплые шарфы, а барону Тарья я очень благодарен за… многое.

Мать покачала головой, но, польщенная похвалой, вышила монограмму на самом лучшем шарфе.

Далеко не сразу Терри решился вручить свой подарок. Он уже знал, что после того, как заканчивается их смена, Александр Тарья не сразу уезжает, еще некоторое время наблюдает за тем, как трудится ночная смена. Барон на мявшегося поблизости Терри сперва никакого внимания не обратил, затем все-таки заинтересовался.

— Я могу чем-то помочь, юноша?

— Я… — Терри покраснел, потом побледнел от волнения, потом решительно вытащил из-за пазухи сверток с шарфом: тот был вывязан из настолько тонкой шерсти, что сворачивался удивительно компактно, но при этом был весьма теплым. — Милорд, я хотел поблагодарить вас. Я знаю, что это такая мелочь по сравнению с тем, что вы для меня сделали, но прошу — примите подарок от нашей семьи, от чистого сердца.

Барон взял шарф, развернул, залюбовавшись.

— Это прекрасная вещь, юноша. Спасибо. Буду носить ее с удовольствием.

— Н-надеюсь, там, на высоте, он будет вас согревать, — пробормотал Терри и поспешил удрать, поклонившись.

На следующий день их бригаде выдали остатки положенного жалования за отлично выполненную работу. Бригада радостно улыбалась, а Терри отчего-то загрустил. Впрочем, он знал, отчего — впереди была работа в прежнем цеху.

Цеппелин барона еще оставался на территории завода, к нему крепилась обшивка и баллоны, проводилась наладка рулевого и двигателей. Но к этому их бригада уже не имела никакого отношения. И первый пуск «Каллахана», как назвал барон свое приобретение, он вряд ли увидит.

— Что нос повесил, парень? — хлопнул его по плечу Вольф.

— Жаль, что все закончилось так быстро. А когда «Каллахан» поднимут?

— А кто знает, как закончат все работы, так и поднимут.

— Кто здесь Теренс ОʼЛири? — в гомон разговоров врезался женский голос, заставив всех замолчать.

Терри удивленно повернулся, сделал шаг из круга расступившихся рабочих. Внутри все захолодело, очень неприятное было чувство — когда не знаешь, что случилось, чего ждать. Неподалеку стояла женщина средних лет в очень элегантном и недешевом костюме: длинной строгой юбке и скромной блузке с воротником-стойкой. Теплый плащ она придерживала свернутым на руке.

— Это вы — Теренс? — уточнила она.

Голос у нее был стальной, привыкший распоряжаться.

— Да, мэм, Теренс ОʼЛири, к вашим услугам, — Терри поклонился, настороженно глядя на нее.

— Мы можем поговорить с вами наедине? Мое имя Элеонора Мэлоун, я управляю делами барона Тарья.

Терри сглотнул. Стало еще страшнее. Но он кивнул:

— Я сейчас, нужно спросить разрешения у бригадира.