Через тридцать лет, пишет генерал, ему довелось снова побывать в этих местах. «Хрустально чистая вода, – читаем в книге, – текла в извилистых берегах Царевича. Все было хорошо, но я повторял и повторял про себя слова поэта-смолянина Николая Рыленкова:
Поле это полито кровью и моих друзей. И хоть 39-я армия проявила подлинный героизм, полностью выполнить поставленную задачу не удалось. Не удалось взять сходу и Кулагинские высоты. Погибших в бригаде было много. Пал смертью храбрых и наш комбриг полковник Асланов.
После взятия Смоленска, преследуя противника, подошли к Витебску. Бои за город начались в июне. Но перед этими сражениями многое изменилось в моей фронтовой судьбе.
ВСТРЕЧА С ГЕНЕРАЛОМ БЕРЗАРИНЫМ
Перед витебской операцией наша бригада была расформирована. Некоторые из уцелевших, в том числе и я, попали в роту охраны 39-й армии. Оказалось, что в этой роте числились также члены армейского ансамбля. Не удержался, написал ддя ансамбля несколько песен и вскоре был включен в его коллектив. С конца 1944 г. участвовал в подготовке всех программ ансамбля: «И к нам на фронт пришла весна», «Грянем дружно победную песню», «Здравствуй, славный Порт-Артур» и др.
Однажды ансамбль пригласили с концертом на встречу командования армии с делегацией из подмосковной Балашихи. Они были нашими постоянными шефами, так как командующий армией генерал Берзарин являлся их земляком. Во время концерта прочитал тут же написанное приветствие членам делегации. За ужином генерал Берзарин вдруг усадил меня рядом, стал расспрашивать откуда я и давно ли пишу стихи, а потом пообещал: «Кончится война, заберу тебя в Балашиху, в Москву, ты должен учиться». Навсегда запомнились мне эти слова. И не только слова, но и задушевный тон и даже то, как по-отцовски он обнял меня на прощание сильной рукой.
Месяца через два Николая Эрастовича Берзарина назначили командующим 5-й ударной армии. В майские дни 1945 г. он стал первым советским комендантом Берлина. О его трагической гибели я узнал, уже находясь в Монголии.
Учиться в Москве я все-таки стал, поступив в 1947 г. на филологический факультет МГУ.
ИМЕННЫЕ ЧАСЫ
Весной 1944 г. наша армейская газета «Сын Родины» объявила конкурс на лучший рассказ, очерк, стихотворение, рисунок, карикатуру. Я тогда уже писал кое-что для армейского ансамбля и тоже решил включиться в поэтическое состязание. Дома у меня осталась малолетняя сестренка. Осенило: а если бы это была дочь, которая за время войны подросла, пошла в школу и написала мне письмо. Стихотворение под названием «Письмо» быстро было написано и отправлено в газету.
В книге «С думой о Родине» член Военного Совета Армии генерал В.Р. Бойко вспоминает: «У меня в памяти закрепился один солнечный день мая тысяча девятьсот сорок четвертого года. Он напоминает мне, что ни суровая обстановка, ни постоянная опасность не могли заглушить на фронте душевные переживания воинов, обеднить их чувства.
КП армии располагался в овраге под Лучиновкой. Когда была возможность, мы с командармом выделяли, обычно в обеденное время, несколько минут, чтобы прогуляться по лесной тропинке, обмениваясь разной информацией.
В тот раз мы заметили на пригорке группу штабных офицеров и подошли к ним. Один из офицеров держал в руке газету, видимо, что-то читал вслух и комментировал.
– О чем беседа? – спросил его Берзарин, когда мы поздоровались.
– Ведем разные разговоры, товарищ командующий, – неопределенно ответил офицер.
Но сразу же выяснилось, что предметом оживленной беседы было лирическое стихотворение, опубликованное в армейской газете еще в апреле. По раскрасневшимся лицам было нетрудно заметить, что оно вызвало у офицеров эмоции, далекие от фронтовой обстановки. Потому-то номер газеты двухнедельной давности продолжал ходить по рукам.
По времени этот эпизод совпал с завершением при редакции нашей газеты конкурса на лучший рассказ, очерк, стихотворение, рисунок, карикатуру. Военный Совет наградил именными часами лейтенанта А. Кирсанова за «Балладу о семи героях», старшего сержанта И. Кузнецова за стихотворение «Письмо», рядового В. Рогаля (впоследствии заслуженного художника РСФСР) за серию портретов гвардейцев – кавалеров орденов Славы; несколько участников конкурса были отмечены денежными премиями. В жюри конкурса поступило много стихов – больше сотни. Тяга к поэтическому творчеству, видимо, отвечала тогда душевному настроению воинов; но в этом сказывалось и влияние Александра Твардовского, тогдашнего специального корреспондента газеты нашего фронта “Красноармейская правда”» (Бойко В.Р. С думой о Родине. М: Воениздат, – С. 150–152).
Стихотворение «Письмо» – первая моя публикация в армейской газете. Потом я уже неоднократно бывал в редакции, где обещали нас познакомить с самим Александром Трифоновичем. К сожалению, такая встреча не состоялась.
НЕЗАБЫВАЕМОЕ
Май 1945-го. Восточная Пруссия. Эстрадный ансамбль 39-й армии готовит очередную программу «К нам на фронт пришла весна». Работаю над текстом музыкально-литературной композиции «Победа». Почти без правки записываю строки:
Одержаны поистине великие победы: повержены Тильзит, Инстербург, Кенигсберг! Спустя и почти 65 лет с душевым волнением вспоминаю все это.
В ансамбль я попал в 1944 г. И с тех пор принимал участие в подготовке всех программ ансамбля, писал стихотворные тексты, песни об армии и ее героях. Многие программы открывались песней о нашей 39-й армии, исполнявшейся всегда с большим воодушевлением:
Вспоминаются некоторые любопытные эпизоды из деятельности ансамбля. Мы стремились выступать под девизом «Только у нас!» – свои тексты, своя музыка, свое необычное исполнение отдельных номеров. Так, одна из программ открывалась песней на слова В.И. Лебедева-Кумача «Кто сказал, что надо бросить песни на войне!». И вот, руководитель ансамбля перед началом концерта сажал среди бойцов басовитого шофера, который сразу же после нашего выхода на сцену поднимался и невозмутимо, громко произносил:
После чего мы все наперебой спрашивали: «Кто! Кто! Кто сказал, что надо бросить песни на войне!» И задорно и дружно начинали петь:
Исполняли песню на особом подъеме. Однажды такое начало концерта закончилось комично: на бедного шофера так зашикали, так энергично стали его урезонивать, что нашему руководителю пришлось под общий смех объясняться со зрителями.
Девятого апреля, за месяц до Победы, был взят Кенигсберг – цитадель фашистов в Восточной Пруссии. Удивительно: прошли всю Пруссию и не увидели ни единого немца – все укрылись за мощными фортами Кенигсберга. Зато когда Кенигсберг был взят, все дороги заполонили не только немцы, но и находившиеся у них в неволе поляки, французы и, конечно, русские, украинцы, белорусы. Никогда не забудутся эти дни, дни освобождения советских людей от фашистской каторги.