- Галактион Аэций… Он существовал?

Эндимион внимательно посмотрел на мальчика.

- Да. Но это сказка, Дезмонд.

- Само собой.

========== 1. Потеряные страницы ==========

2 года спустя

- В чём дело, Дезмонд, хвост и рога потерял?

Дезмонд растянул губы в холодной улыбке и, не поднимая головы от песка, направил взгляд на Анрэя, в компании других «чистокровных» стоявшего на открытой веранде. День не удался с самого утра. Дезмонд понял это ещё тогда, когда дед сообщил ему об отправке в военную академию. Затем выяснилось, что Анрэй копался в его вещах – как ещё объяснить, что пропали его личные записи? И в довершение всего сам Анрэй, его единоутробный брат, так вовремя попался ему на пути.

- Дез, тихо, - на плечо юноше легла рука Каллена Фэроу, единственного, кто не боялся дружить с «отродьем демонов», как называли Дезмонда за глаза.

- Я буду тише травы, - сообщил Дезмонд с улыбкой и направился к веранде.

- Дез! – раздалось из-за спины, но Дезмонд был уверен, что в самом деле решит дело тихо.

Двигаясь бесшумно, будто пантера перед прыжком, он перемахнул через ажурный парапет и приземлился прямо посреди кучки парней.

Анрэй был младшего его на два года – сейчас ему было четырнадцать. Но в свои четырнадцать он отлично наловчился вертеть окружающими. Красивого и харизматичного юношу, обладавшего внешностью, которую трудно селекционировать из самых чистых генов, поддерживали не только взрослые, но и многие из старших кузенов.

Хотя Анрэй был единственным членом семьи Аркан, обладавшим бледно-золотыми волосами и голубыми глазами, никто не сомневался в его чистейшем происхождении – над кроватью его родителей разве что свечку не держали в первую брачную ночь.

Дезмонд же, хоть и был рождён в той же утробе, появился до заключения брака. Хоть и обладал статью и смольно-чёрными волосами, какие носил в юности сам герцог Эндимион, он оставался сыном неизвестного отца. И сколько бы сам герцог ни пытался уверить приближённых, что Дезмонд не имел отца вовсе, и потому является сыном дома Аркана во всех смыслах этого слова, слухи ползи как змеи, а неизвестность, подогревавшая котлы досужих домыслов, позволяла высказывать самые неприятные предположения относительно его происхождения.

Фантазия, однако, у сплетников была небогатой, и никто отчего-то не представлял его сыном императора или хотя бы одного из великих герцогов. Все споры сводились к тому, происходит ли он от залётного пирата или вовсе от демона, такого же залётного, но только из других миров.

Дезмонд впервые услышал подобные слухи, когда ему было десять, и по первой воспринимал их болезненно. «Болезненно» в основном для тех, кто эти слухи распускал – потому что уже тогда он чуть не откусил ухо гувернантке, трепавшейся с поварихой о его нечистом происхождении, чем ещё более подкрепил слухи о своём демоническом происхождении.

За прошедшие шесть лет изменилось немногое. Разве что теперь Дезмонд не показывал обиды. Он дрался молча, даже когда расшибал кулаки в кровь, и всегда заталкивал пустой трёп в глотку тем, кто его испускал.

Его продолжали называть отродьем демона, но в основном – за глаза.

Исключение составлял Анрэй, справедливо полагавший, что правосудие в лице многочисленных наставников и дядей – на его стороне.

Дезмонд не интересовался мнением правосудия. У него правосудие было своё. И даже если очередная драка заканчивалась ночью - по старинному обычаю проведённой на горохе, подход свой к ведению переговоров не менял.

- Ты научился читать, Анрэй? – спросил Дезмонд ласково.

Каллен, за утро трижды выслушавший историю с пропавшими выписками из каких-то там книг, взвыл.

- Ты о чём, придурок?

- Не прикидывайся, Анрэй. Отдай мои письма, пока я не забрал их сам.

Анрэй расхохотался и продекламировал по памяти:

«Ни одна звезда не засияет, пока не найдётся человек, который будет держать сзади чёрное полотно».

Декламацию поддержал взрыв хохота, а в следующую секунду кулак врезался в аккуратную челюсть блондина.

Анрэй почти не сопротивлялся – он всегда был слабее. Дезмонд успел ударить ещё два раза, прежде чем чьи-то руки оттащили его назад.

Уже через секунду руки исчезли, и развернувшись, Дезмонд понял, что Каллен врезал тому подпевале, что пытался его скрутить. Он сам рванул на себя руку ещё одного противника, заставляя того упасть на колени.

Драка грозила превратиться в свалку.

Краем глаза Дезмонд заметил, что Анрэй стоит, где стоял, прижавшись спиной к стене и заложив большие пальцы за краешек ремня, как будто и вовсе не был причастен к происходящему, а в следующую секунду над полем боя разнёсся подобный грому голос герцога Эндимиона:

- Прекратить!

Драка стихла.

Каллен, сидевший на спине у одного из подпевал, торопливо вскочил на ноги, оправил камзол и поклонился показавшемуся в дверях герцогу.

- Прошу простить.

Дезмонд, только что поставивший колено на грудь другому, и не подумал шевельнуться.

- Дезмонд, ко мне в кабинет!

Дезмонд надавил напоследок коленом на живот поверженного врага. Тоже встал, отряхнулся и пошёл по направлению к дверям, сопровождаемый неприятным хихиканьем Анрэя.

***

Эндимион был не в духе. Дезмонд понял это сразу, ещё до того, как переступил порог кабинета, по ссутуленным плечам мощного старика и его сжатым в плотную линию губам.

- Дед, если ты из-за Анрэя… - начал Дезмонд осторожно.

Дезмонд не был злым. Просто отношения его с людьми частенько не ладились, и он не слишком-то стремился их поправлять.

Его сложно было назвать нелюдимым, потому что он всегда был в центре любой драки и любой пирушки. Но друзей у него не было, кроме Каллена.

Родные не испытывали к нему тепла, и сам Дезмонд отвечал им тем же, хотя спроси его кто-то посторонний, любит ли он свою семью, Дезмонд ответил бы без запинки, что готов умереть за Аркан.

Эндимион был исключением. С детства лишённый родителей Дезмонд привык, что стареющий герцог всегда находит время, чтобы поговорить с ним. Да и несмотря на то, что законным наследником считался Анрэй, в доме поговаривали, что титул и земли Эндимион собирается завещать Дезмонду. Дезмонд не ждал и не хотел этого, но был бы польщён, если бы дед в самом деле оказал ему доверие.

Дезмонд не боялся вызова к герцогу – не только потому, что вообще был плохо знаком с чувством страха, но и потому, что знал, что если кто-то из старших и сможет его понять, то только Эндимион.