Он уже собирался уткнуться снова в свой стакан, когда взгляд его приковал к себе парнишка лет двадцати, сидевший у барной стойки напротив немолодого мужчины в дорогом пиджаке. Парнишка был гибким, как тонкое деревце. Светлые волосы едва закрывали уши и чуть завивались на кончиках, будто от влажной погоды. Он заливисто смеялся, запрокидывая голову далеко назад и демонстрируя собеседнику белоснежное горло, которое так и хотелось поцеловать.
Отсмеявшись, он выпрямился на секунду и припал губами к высокому стакану, а затем будто невзначай повернулся и приподнял брови, давая понять, что заметил нацеленный на него взгляд.
Серхио чуть заметно улыбнулся, но парень тут же отвернулся, делая вид, что увлечён содержимым стакана.
Времени у Серхио по-прежнему было много, и он продолжал сидеть, оглядываясь по сторонам, но то и дело наблюдая за блондином за стойкой, пока не обнаружил, что мужчины уже нет, и парень сидит один.
Серхио залпом допил пиво и, поднявшись, направился к незнакомцу. Когда между ними оставалась всего пара шагов, блондин обернулся и смерил мексиканца оценивающим взглядом, особо задержавшись на порванных у бедра джинсах.
- Серхио, - представился тот, ничуть не смутившись.
Парень не удостоил его ответом и молча отвернулся к стойке.
Серхио присел на соседний стул.
- Может, по коктейлю? – предложил он. Парень ему понравился. Понравился до какой-то болезненности, так что Серхио мгновенно забыл о том, что этот коктейль будет стоить ему остатков денег.
Парень повернулся и одарил его ещё одним презрительным взглядом.
- Кевин. Но с тобой я не пью.
Он встал и демонстративно пересел к другому концу стойки, а Серхио разозлился от этого короткого отказа. Время к тому же уже шло к двенадцати, и он решил, что пора начинать готовиться. Серхио встал и направился к выходу в гримёрки.
***
У Брэндона день не задался с самого начала – ещё тогда, когда чёртов Хаммер в последний момент снял заказ, наплевав на то, что половина ролика уже отснята. Брэндон не любил тратить время и деньги зря и потому в любом другом случае не стал бы связываться с подобным клиентом второй раз, но с Джеймсом Хаммером он работал уже больше десяти лет и к тому же неплохо знал Джеймса лично.
Брэндон проглотил недовольство и не стал требовать неустойку, обещав лишь составить смету расходов, которые уже были произведены – на что Хаммер ответил своей фирменной ухмылочкой и столь же характерным похлопыванием по плечу. Вот за эту манеру спускать всё на тормозах Брэндон и не любил альфа-самцов. То есть, если уж быть честным до конца, таких альфа-самцов, как Хаммер, он любил – но только в своей постели и строго по субботам с двенадцати ночи до шести утра, потому что в обычной жизни они были невыгодны, нерентабельны и попросту невыносимы.
Джеймс был исключением и не только потому, что хорошо отрабатывал свою ночную смену – эта часть их с Брэндоном отношений давно отступила на задний план, потому что при прочих равных Брэндон не любил спать с теми, с кем ведёт дела. Скорее дело было в том, что Брэндон к нему привык и попросту разучился на Джеймса злиться.
И теперь, когда одна неудача плавно перетекала в другую, Брэндон предпочитал злиться абстрактно, не предъявляя претензий к кому-то конкретно.
Второй его неудачей за день стал Бентли, выскочивший из-за поворота на Севентин-Стрит и плавно прошедший своим холёным бампером по крылу коллекционного Ягуара Брэндона. Материться было бесполезно – но Брэндон не сдержался и высказал золотистому солнцу и синему небу Лос-Анджелеса всё, что он думает о Бентли в целом и их владельцах в частности. Однако встречу с владельцем «Palm Springs» отложить было нельзя, и до места Брэндон добирался уже на хромавшем на одно колесо инвалиде. Машину было жалко. Даже больше, чем потраченное время и выброшенную на ветер плёнку с улыбающейся брюнеткой, державшей тюбик зубной пасты в руках.
Брэндон не мог бы сказать, стало ли неудачей третье событие, ознаменовавшее тёплый вечер Лос-Анджелеса, потому что ему было трудно сформулировать своё отношение к проблеме.
- Поставить травести-шоу? – Брэндон смотрел на Томаса Джентли в упор. Он видел этого человека в третий раз в своей жизни, но до сих пор не ожидал от него подобных увлечений.
Джентли самодовольно кивнул.
- Простите, Томас, это очень инте… Чёрт, Томас, почему я?!
- Все мои коллеги отзываются о вас как о надёжном и пунктуальном человеке, Брэндон. В нашем деле это редкость.
Брэндон попытался вежливо улыбнуться, но улыбка вышла какой-то кособокой.
- Я ничего не пониманию в хореографии, Томас. Я не отказываюсь… просто вы должны понимать, что мне нужно подумать. Знаете в таких…. делах имеет значение цена вопроса. И…. Нет, Томас, всё-таки, почему я?!
- Я вам уже сказал…
Брэндон посмотрел на Томаса в упор, так что тот заткнулся на полуслове.
- Только поэтому? – процедил он.
- Не скрою, - сдался Джентли, - я считаю, что вы лучше понимаете… м… эстетику вопроса.
Брэндон промолчал. Есть вещи, которые трудно скрыть, когда тебе за тридцать, и ты тусуешься в Беверли Хиллз. А деньги пахнут одинаково – платит их владелец стрип-клуба или поставщик зубной пасты. Деньги - это то, что позволяет с таким трудом в урываемое свободное время заниматься любимым делом, которое, правда, всё чаще тонет в километрах видеозаписей с рекламой той самой зубной пасты и дешевых презервативов.
- Я подумаю, - сказал Брэндон и улыбнулся. Эта улыбка тоже была фирменной, как и у Джеймса.
Брэндон встал и направился к выходу, но уже в дверях ему не повезло в четвёртый раз – он уже выворачивал в зал, когда прямо ему в грудь ударилась довольно широкая грудь мексиканца в кожаной куртке и узкой, слишком узкой, как показалось Брэндону, футболке. Мексиканец растянул губы в улыбке, которая могла бы напомнить Брэндону Джеймса, если бы не тёплые искорки, плясавшие в карих глазах.