– Понимаешь, ничего личного… Мне всегда нравилось, когда ты и ребята… Я знаешь как тебя уважаю и восхищаюсь, а твоя последняя песня – вообще шедевр, я уверен…

Киру надоело слушать бессвязные реплики. Он уже догадывался, к чему все идет, однако хотел, чтобы Сашка сказал прямо.

– Кончай мямлить, – перебил он Сашку.

Тот тяжело вздохнул.

– Понимаешь, Даша против, чтобы вы пользовались моей квартирой.

– А кто у нас Даша? Она уже у тебя все к рукам прибрала и теперь распоряжается?

– Даша – моя девушка! Она меня любит! – произнес Сашка разом окрепшим голосом.

Кир с сожалением посмотрел на бывшего друга. На память пришло лицо Даши с размазанной вокруг глаз тушью и распухшим от слез носом. Значит, решила отомстить, ударив по больному? У «Королевства» отняли единственное место, где можно было свободно собираться на репетиции и квартирники. Ну что же, они обойдутся. Зла на Сашку не было. Сейчас он казался особенно жалким. Доказывать ему что-то? Рассказать про вчерашнюю сцену? Нет, напрасный труд. Все равно не поверит. Ведь видно: влюблен, а что такой мягкотелый дурак – сам виноват, сам и поплатился: Дашка его потом, без сомнения, бросит.

– Как скажешь, – согласился Кирилл, – бывай.

Он хлопнул дверью и пошел прочь по гулкому школьному коридору.

Сашка не стал его догонять.

Если день начинается плохо, можно дальше не ждать ничего хорошего. Это правило подтвердилось и на этот раз. Веронику Кир увидел после третьего урока. Она стояла среди группки девчонок и смеялась. Громко, неестественно. Ее лицо казалось чужим. Кир не сразу понял, отчего это, а потом догадался: слишком много косметики, застывший взгляд, словно она спряталась под стекло. С Никой, определенно, что-то не то. Он хотел подойти к ней и спросить, но та словно специально окружала себя девчонками. Пару раз Кир видел рядом с ней несимпатичного мрачного типа. Кажется, его звали Костиком, и он тоже учился в музыкалке.

А вечером ребята собрались в кафе, чтобы обсудить ситуацию с репетициями.

– Ну Сашка и гад! – горячился Жека, отхлебывая кофе. – Это же надо подставу такую устроить!

– Гад, – соглашался Димка, всегда активно участвовавший в жизни группы, – как же мы теперь? У меня нельзя, у Кира тоже.

– А у меня сеструха с ребенком, уж точно не до репетиций, – заметил Женя. – Но знаете, что еще? Сашка не только нас базы для репетиций лишил, это священное рогатое животное еще наш престиж снизило. Раньше у «Королевства» всегда своя территория была – для концерта да и просто посидеть-встретиться. А теперь…

Кир молча пил кофе. Что тут скажешь. Ребята возмущены, и это понятно, все, что говорит Женек – справедливо.

– Знаете что, – Димка перегнулся через стол навстречу собеседникам, – я предлагаю воздать предателю по заслугам. Пусть это… как там Жека сказал… ага, рогатое животное… не думает, что выкрутасы ему просто так с рук сойдут! Ну как тогда с Мишкой!

– А что… – Женька задумался. – Почему бы и нет. И нас размазнями не сочтут. Если мы ему сейчас все спустим, так каждый козел будет думать, что нам подлянки можно на безвозмездной основе устраивать!

Оба с ожиданием посмотрели на Кирилла. В конце концов лидер группы, пусть выскажет свое веское слово. А каким оно будет, никто не сомневался. Всем известно: Кир, звезда района, Кир Великолепный не станет никому спускать.

Но Кирилл покачал головой. Он молча допил кофе и только после этого, отставив чашку, заговорил:

– Нет, воздавать мы никому ничего не будем.

– То есть? – вспыхнул Женька. – Ты за этого Сашку еще вступаешься?

– Я за него не вступаюсь, – Кир смотрел прямо в глаза друзьям. – Он просто слабый человек, всегда поступает так, как ему легче. Даже хорошо, что мы теперь в его квартире собираться не будем. Пусть себе живет, как хочет.

– А наш престиж?

– Это не главное, – Кир улыбнулся. – Главное музыка, разве нет?

– Но репетировать-то где? – настаивал Женька.

– Да хоть на улице, – отмахнулся Кир. – Ничего, схожу в ДК, в библиотеку, где-нибудь договоримся. У нас же как раз в библиотеке концерт будет.

– Что-то ты больно добрый стал, – с сомнением покачал головой Димка. – Ой, чувствую, грядут перемены.

– Грядут, – согласился Кир. – Знать бы, какие…

Он вернулся домой.

Отец сидел в гостиной, читая газету. Мама висела в какой-то своей бухгалтерской программе.

– Папа… – Кирилл сделал шаг к креслу.

Отец с неохотой поднял на сына тяжелый взгляд:

– Слушаю.

Четко, как в суде. И Киру приходится излагать свою позицию так же однозначно и четко.

– Пап, нам нужно место для репетиций, хотя бы раз в неделю, – произнес он, глядя отцу в глаза.

Отец изумленно поднял брови.

– Кирилл, мне кажется, мы с тобой обо всем уже говорили. Твое увлечение музыкой представляется мне неуместным. Кроме того, оно отвлекает тебя от занятий, а ведь ты уже в одиннадцатом классе.

– Папа, я знаю, в каком классе я учусь. Но хочу сказать тебе, что никогда не стану адвокатом. Из меня не выйдет юриста. Понимаешь? На мой взгляд, лучше быть хорошим музыкантом, чем плохим адвокатом. Это взвешенное решение, а не юношеская блажь, как ты, видимо, думал.

Кир сказал все это на одном дыхании. Впрочем, отец и не пытался перебить его, а напротив, смотрел серьезно.

– Ну, Оль, что думаешь? – обратился он, наконец, к маме Кирилла.

Она повернулась от компьютера и улыбнулась:

– Думаю, наш сын действительно вырос, Миша.

Отец медленно сложил газету.

– Ну что же, раз решение взвешенное, не буду препятствовать. Только условие: соблюдение порядка, выполнение уроков и… все это до первой жалобы от соседей. Понял? – строго спросил он.

Понял! Кирилл радостно улыбнулся.

Победа! Он и не знал, что она может даться так легко.

Оставалось еще одно дело: деньги на профессиональную запись. Хотя нет: он только что уверял отца, что решение стать музыкантом – взрослое и взвешенное. Значит, и деньги на студию они должны заработать сами. Концертами, да хоть работой в летнем кафе или подметанием двора – как придется. Пора перестать просить. Пора начать делать что-то самому, вместо того, чтобы упиваться воображаемой славой и думать, что у него все непременно получится, но потом, когда-нибудь в нереальном будущем.

Войдя в свою комнату, Кирилл загрузил компьютер, надеясь, что Вероника одумалась и восстановила дневник. Но нет, ее страничка по-прежнему не открывалась.

«Может, я Нику чем-то обидел?» – растерянно подумал Кирилл. Он заглянул в «Отправленные». Вот последнее письмо, датированное вчерашним вечером… Но он же не писал вчера?!

Кир открыл письмо и тут же все понял.

Глава 2

Солнечный свет

Мне было плохо. Очень плохо. Я шла домой, и меня колотила дрожь. Наверное, проходит моя «заморозка». У своего подъезда я четко осознала: лучше сейчас не показываться на глаза маме. Она и так в последние два дня смотрит подозрительно и постоянно пытается выяснить, что со мной происходит.

– Девочка, ты входишь или нет? – послышался за спиной раздраженный женский голос.

Я оглянулась. И вправду, топчусь у двери, загораживая проход полной тетеньке с сумками.

– Нет, – ответила я, отходя в сторону.

– Тебе плохо? – теперь она спрашивала уже заботливо. – Ты здесь живешь? Может, тебя проводить?

– Спасибо, мне хорошо, – на этом «хорошо» мой голос некрасиво сорвался. Чтобы не длить тягостную сцену, я пошла прочь, по пути больно стукнувшись локтем.

– Пьяная, что ли? Или укуренная? А ведь такая молодая! – укоризненно пробормотала тетенька.

Мне захотелось смеяться. Как легко взрослые придумывают всему объяснения. Если странный – значит, укуренный. Или обколотый. Наркотики, алкоголь для них реальная опасность. А остальное что, мнимо? Почему они считают, что душевные переживания не могут оказаться даже вреднее, не могут принести большую боль? Они что, и вправду совсем забыли, какими были в моем возрасте? Или только удачно притворяются?