И тут Жако вспомнил о даре, которым наградила его природа, — умении копировать звуки и голоса!
— Прощай! — сказал он Бегемоту. — Если не вернусь, передай нашим, что я их всех полюбил!
Сказав это, попугай сорвался и тотчас же куда-то исчез…
Бегемот был в растерянности… План у Жако, наверное, был хорошим, но он, вот беда, не успел его объяснить!
Неожиданно вновь напомнило о себе станционное радио.
— Внимание! — сказало оно. — В связи с заменой круглых колёс на квадратные поезд задерживается на девяносто десять минут!
— Девяносто десять — это сколько? — спросил Пинчер у Добера.
— Много, — сказал Добер, — успеем в буфет заглянуть.
— Эй, мордатый, — окликнул младший сыщик без диплома шуршащего метлой Бегемота, — посмотри за коляской, мы из полиции, но ты об этом никому здесь не говори!
— Конечно, помогу, — сказал Бегемот, — ведь вы же с дитём!
Не прошло и минуты, как перрон опустел… Сыщики скрылись за дверью буфета, поезд за поворотом, да и Бегемот с коляской знал, куда ему нужно идти…
Лишь попугай Жако, сидя на рупоре громкоговорителя, ещё полчаса развлекал себя от души…
Чух-чух-чух!
У-у-у-у!!!
— Внимание! Мамаша, забывшая на перроне сейф и коляску, ваши вещи ждут вас в комнате матери и ребёнка на полустанке тридцать первой версты…
Чух-чух-чух!
У-У-У-У!!!
До злополучной 31-й версты сыщики Добер и Пинчер добрались не без приключений и в весьма потрёпанном виде.
Вокруг странной парочки уже начали собираться зеваки, но тут новое зрелище увлекло всех на противоположный перрон.
Судя по всему, кондуктор и контролёр встречного поезда отрывали от подножки вагона какое-то безбилетное существо, а то отрываться не желало и отбивалось, и не без успеха, руками и ногами в роликовых коньках.
— Рассудите нас, — попросил Пинчера запыхавшийся контролёр, — скажите, сколько, по-вашему, этой девочке лет?
— Семьдесят! — определил сыщик навскидку.
— Ну вот, — обрадовался контролёр, — а она говорит — двенадцать и предъявляет для проезда детский билет.
— Что?! — скривился Пинчер. — Когда этой даме было двенадцать, железная дорога ещё не была изобретена!
Приободрённые участием, кондуктор и контролёр вновь принялись за своё.
— Только без рук! — вопило престарелое дитя, отбиваясь. — Я хоть и маленькая, но за себя постою!
Первый синяк получил бедняга контролёр.
— Полиция! — завопил он.
— Уже здесь! — сообщил сыщик, отстёгивая дубинку от ремня. Сверкая полицейским жетоном, Пинчер резво бросился в бой, но тотчас же получил саквояжем по голове.
«Знакомый ударчик! — подумал сыщик, ощупывая панаму. — Боже, да это же госпожа Беладонна! Каким ветром её сюда занесло?!»
— В тюрьму! — требовала общественность. — Там ей покажут, как без билета кататься и на полицию нападать!
— Кого?! — спросил Пинчер, осуждающе оглядывая толпу. — Эту крошку?! Это немытое, забытое Богом дитя?!
И, измерив рулеткой тень безбилетной пассажирки, продолжил:
— Этой девочке одиннадцать лет, девять месяцев и двадцать три дня!
— Так ли?! — засомневалась общественность.
— Да, — подтвердил Пинчер. — Но выглядит старше… Недоедает, бродяжничает, ну, в общем, растёт, как на помойке цветок!
— Ох, мало ещё у нас думают о детях… — поддержал сыщика контролёр и, протянув пятак, который он только что прикладывал к синяку, добавил: — Купите этой крошке что-нибудь вкусненькое от меня.
— Что это вы там про помойку несли?! — спросила Беладонна у сыщика, когда толпа разошлась.
— Был не прав! — признал свою вину Пинчер. — Нужно было честно сказать, что вам уже не двенадцать лет, а чуть более… И что в саквояже вашем лежат не переводные картинки, а честно нажитый миллион.
— Уже больше! — сказала Беладонна, отбирая у сыщика мелочь, подаренную на гостинцы.
— Докладывайте! — приказала она. — Во-первых: где Фунтик? Во-вторых: почему у вас такой вид, будто вас выкупали в киселе?! И в-третьих: почему вы здесь?!
Старший сыщик с дипломом приложил руку к панаме и начал отчёт:
— Во-первых, Фунтик окончательно схвачен и скручен и находится здесь, в комнате для забытых зверей! Во- вторых, нас били и, в-третьих, били ещё раз!
В этом месте доклада к старшему сыщику присоединился младший, и они вдвоём, перебивая друг друга, продолжили грустный рассказ:
— Все контролёры, госпожа Беладонна, похожи, как близнецы! Ехали мы по науке, лишнего не болтали, пассажиры своё кушали, мы — своё. Как приказано, в целях конспирации изображали мать и дитя.
И тут — контролёр. «Как?», «Что?», «Почему?» — привязался, как к собаке репей. «Почему, — говорит, — грудной ребёнок пьёт пиво?!»
— Ну и?.. — поторопила Беладонна.
— Отбрил, мадам, как учили… Виски, говорю, кончился, вот и пью! Короче, всё хорошее кончилось, а плохое только началось.
Старушки, дедушка — сушёный кузнечик, мальчик с сачком — общественность! Шум… Гам… Тарарам… Явился начальник поезда и по общему настоянию лишил его материнства.
— Да, — подтвердил Добер, давясь от всхлипов, — какой позор!
— Ох, — покачала головой Беладонна, — если глупость заразна, нужно держаться от вас в стороне!
Потом добавила:
— На какие финансы гуляете, позвольте спросить?!
— На ваши, мадам! — радостно доложил Пинчер.
— Как на мои?! — Одной рукой Беладонна схватилась за сердце, а другой за саквояж. — Мои здесь!
— А телеграмма?! — напомнил Добер. — Полиции Ухты-Мурликанска угощение за мой счёт?!
— Начальнику, а не всей полиции, идиот!
— Может быть, я и идиот, — согласился Добер, — но только полицейские гуляют под ваш кредит уже четыре дня!
— Всё, — сказала Беладонна, — я разорена. Они пьют пиво, а я — кофе без сахара и езжу, заметьте, на роликовых коньках!
— Успокойтесь! — попросил Пинчер.
— Не успокоюсь! — сказала мадам. — Брошусь под поезд, раздам миллион бедным, отберу у этих полицейских их велосипеды и кошельки!
— Вперёд! — приказала Беладонна. — Где тут у них комната для подкидышей и телефон?!
На роликах госпожа Беладонна смотрелась так же изящно, как лошадь на лыжах, и потому сыщики Добер и Пинчер шли рядом, поддерживая бабушку с обеих сторон.
— Добер, — заметила мадам, приземлившись в очередной раз, — снимите юбку, здесь не Шотландия, да и материнства, как мне известно, вы уже лишены!
Известие о том, что на полустанок высадилась настоящая миллионерша, облетело окрестность со скоростью паровозного гудка.
Собаки лаяли, дети искали дыры в заборе, а начальник станции с перепугу зелёной краской красил запылённый сквер.
Разбуженный по тревоге носильщик решился задать высокой гостье умный вопрос:
— Это правда, мадам, что миллионеры дают носильщикам сумасшедшие чаевые?!
— Да, — подтвердила Беладонна, — сумасшедшие миллионеры такие чаевые дают!
Комнату для забытых животных искали долго, некоторые старожилы даже не верили, что таковая на станции есть. Искали, искали — нашли.
— Убеждена, что поросёнка здесь нет! — заявила Беладонна, открывая в нужное помещение дверь ногой.
— Есть! — возразил ей старичок смотритель. — Сидит, ждёт!