Бывало, я все же не выдерживал и требовал сообщить мне - что она сейчас делает. Как и раньше. За ней постоянно следовали мои люди. Не потому что я следил за ней, а я боялся, что ей могут навредить.

У меня хватало врагов. Один Неверов чего стоил. Но ему мы с Марком приготовили западню, и он вот-вот должен был в нее попасться… Только вместо Неверова в западню попалась моя солнечная девочка.

Я сам себе не поверил, когда мне доложили, что она приехала к сгоревшему Багровому закату. Боль захлестнула с новой силой. Боль и злость какая-то неуправляемая. Я не хотел, чтоб она меня нашла. Запретил всем говорить - где я.

Но… я не знаю, какие дьявольские силы помогли ей меня найти. Даже Марик не сразу смог. Первые дни я валялся тут в одиночестве и не хотел видеть даже его. А ведь я ее почувствовал. Знаете, как собака чует хозяйку, сначала вскидывает голову, шевелит ушами, ведет носом, а потом вскакивает на все четыре лапы и несется как ошалелая. Так и я вскочил с дивана и бросился к окну при звуке подъезжающей машины.

Конь галопом понёсся по мокрому берегу, совсем рядом с линией воды, врезаясь коптами в мягкий песок. Ветер трепал волосы, чёрные локоны Марианны хлестали по моему лицу, обдавая ароматом ванили. С некоторых пор – самый мощный афродизиак. Запах, от которого у меня вставал мгновенно. Особенно когда она прижималась ко мне так тесно.

Снова склонился к её уху и медленно провёл по мочке языком, сильнее сдавливая руками её талию, сильнее впечатывая её в себя. В голове туманным маревом мысли-картинки…одна грязнее другой. И все только о ней. Только с ней.

Перекинул поводья в одну руку, а вторую положил на грудь, бурно вздымавшуюся под ладонью, мог бы – схватил бы сердце, стук которого в ушах гулом отдается, и стиснул бы в пальцах так, чтобы по мне одному только стучать могло.

- Я соскучился, малыш! - сжал грудь, прикусывая ухо, - Соскучился так, что разорвать хочу. Прямо здесь.

И это правда. Очередная инъекция наркотика попала в кровь с её поцелуем и будет выкорчевывать внутренности до тех пор, пока не утолит эту адскую жажду по её телу.

***

Чувствую его дыхание на затылке, и глаза закатываются от одной мысли, что он прикоснется ко мне, возьмет жадно, с голодом, яростно. Чувствую, как дрожит все тело в нетерпении и предвкушении.

Провел кончиком языка по мочке уха, и я закусила губу, ощущая неумолимую пульсацию там, внизу, где все горит еще до того, как он вообще прикоснулся ко мне. Прогнулась, запрокидывая голову, потираясь о его скользящий по раковине уха язык, начиная задыхаться от разбегающихся по наэлектризованной коже мурашек. Сжал мою грудь с мгновенно затвердевшими сосками, и с губ сорвался тихий стон, накрыла его ладонь своей ладонью, прижимая сильнее.

- И я соскучилась...до сумасшествия, - собственный голос показался чужим от нахлынувшего возбуждения. Потому что знаю, зачем приехал, чувствую его голод каждой порой своего тела, каждым вздохом. Он показывал его мне демонстративно, ни разу не скрывая и не маскируя, заставляя ощутить на себе в полной мере ядерным взрывом без подготовки и каких-то лишних нежностей. Предъявляя свои права снова и снова. Словно инстинктивно чувствуя, что именно в эти моменты я принадлежу ему целиком и полностью. Здесь и сейчас.

***

Зарычал, когда ноздрей коснулся терпкий аромат её возбуждения.

- Моя отзывчивая девочка!

Меня это никогда не перестанет сводить с ума. Эта её чувственность. К ней нельзя привыкнуть. Ею нельзя насытиться. Только желать всё дальше и глубже проверять грани этой самой чувственности. Открывать их для неё самой. И для себя. Дааа, мать её, я, охренеть как любил, ловить кончиками пальцев эхо её возбуждения.

Нашёл пальцами уже затвердевший сосок и сжал его. Она выгнулась, прижимаясь к моей ладони. Склонился к приоткрытому рту, демонстративно вбирая в себя её дыхание, и провёл по нему языком, дразня, чтобы тут же ворваться в тепло её рта, втягивая её губы и язык, покусывая их.

Рукой лихорадочно по её животу, спускаясь вниз. Прижать ладонь к её плоти через мягкую ткань платья, краем глаза следя за дорогой.

В ушах загудело от острого желания сорвать с неё эту тряпку и ворваться прямо на ходу, насадив её на себя. Прикусить язык, возвращаясь в реальность, туда, где меня ведёт от оного запаха её волос так, что кажется, сдохну, если не окажусь в ней в ближайшее время.

Вложил поводья в её руку и отстранился от припухших от моих укусов губ.

- Марианна, я хочу, чтобы ты следила за дорогой. Не отрывайся от неё! Ни на что. Понятно, малыш?

***

От звука его голоса кожа продолжает нагреваться, раскаляясь в напряженном ожидании ласки. Сжал пальцами сосок, и меня прострелило болезненно острым возбуждением, захотелось закричать от резкого наслаждения и требовательного желания получить больше. Пусть даст мне больше. Сейчас. От яростного поцелуя поплыло перед глазами, от вкуса его губ сводило скулы, словно я, как наркоман, безуспешно пытавшийся соскочить и продержавшийся рекордное количество дней в ломке, вдруг дорвалась до дико желанной дозы самого смертельного наркотика. Я знаю, что умру от передоза, и мне плевать, потому что сил терпеть больше нет. Сил ему сопротивляться и бороться с болезненной ломкой по нему. Ник жадно гладил мое тело, спускаясь к низу живота, касаясь ноющей, воспаленной, саднящей плоти через ткань платья. Спускался туда, где влажные кружева скользят по седлу, накрывая ладонью и сжимая. Невольно захотелось тереться о его пальцы, умоляя о ласке. Впала в прострацию от лихорадки нетерпения во всем теле. Почувствовала руками поводья и кивнула, даже не расслышав, что он говорит. От порочного желания отдаться ему здесь, немедленно, помутился рассудок.

***

Сдёрнул вниз корсаж платья, и втянул в себя воздух, когда взгляду открылась полуобнажённая соблазнительная грудь, и яркий контраст белоснежной плоти и чёрного кружева, нагло обтягивающего её. Провел пальцами по краю лифа, намеренно задевая твёрдую вершинку. Сильнее стискивая пальцами её ногу, когда Марианна заёрзала в моих руках. Резко зашипеть от неожиданности, когда маленькая чертовка коснулась ягодицами стоявшего колом члена.

- Твою мать, Марианна!

Тихими проклятьями про себя, пытаясь выровнять дыхание и вернуть ясность мыслям. Ни хрена. Только инстинкты. Только потребность взять своё и как можно скорее. Слышать, как кричит моё имя, сжимаясь вокруг моих пальцев…вокруг члена. Бл**ь!

Губами по открытому плечу, продолжая яростно терзать сосок. Марианна стонет, вскинув голову кверху и закрыв глаза, и намеренно больно впиваюсь клыками в бархатную кожу, отрезвляя болью не только её, но и себя.

- Не закрывай глаз, малыш! Сосредоточься на дороге

- Ромааа, - а меня прострелило острейшим оргазмом, и я принялся жадно вылизывать ее под собственные судороги, пока она не потекла мне на язык вслед за мной, заставляя рычать от удовольствия, судорожно сжимаясь в сладких спазмах наслаждения. Да, я рычал от ее оргазма громче, чем от своего собственного. Меня от него выкручивало и колотило крупной дрожью.

А под утро, обессиленная моими ласками, она обхватила мое лицо ладонями и прошептала:

- Я хочу быть твоей, Рома. Всегда. Всю жизнь хочу быть только твоей. Всегда, слышишь?

Я кивал и не мог сказать ни слова, зарываясь лицом в ее волосы и привлекая к себе на грудь. Ты и так моя, солнечная девочка. Оказывается, ты больше моя, чем я сам мог подумать. Ты – это я. Моя самая лучшая часть.

Просто я не знал, что ты есть… и что ты отыщешь меня среди моего мрака.

КОНЕЦ ЖИРНЕНЬКОГО БОНУСА