Глава 5  

Большаком, по правой бровке,
Направляясь на восход,
Подпоясанный бечевкой
Шел занятный пешеход.
Добела забиты пылью
Сапожонки на плечах,
И лопатки, точно крылья,
Под подрясником торчат.
Из сапог глядят онучки [12]
За спиной гремит ларец...
— А, видать, тебя до ручки
Раскулачили, отец?..
Слово за слово.
О боге
Речь заводит Моргунок.
Отпрягают у дороги,
Забираются в тенек.
— Эх, да по такой погоде
Зря ты ходишь-бродишь, поп.
Собирал бы дань в приходе,
Пчел глядел бы, сено греб...
— Где ж приход?
Приходов нету.
Нету службы, нету треб.
Расползлись попы по свету,
На другой осели хлеб.
Тот на должности на писчей,
Тот иной нашел приют.
Ничего, довольны пищей.
Стихли, сникли и живут.
Ну, а я... Иду дорогой.
Не тяжел привычный труд:
Есть кой-где, что верят в бога,
Нет попа,
А я и тут.
Там жених с невестой ждут,
Нет попа,
А я и тут.
Там младенца берегут,
Нет попа,
А я и тут.
Нет купели,
Есть скамья,
Нет попа,
А вот он я!..
Что калужского портного,
За неделю ждут меня.
Мне бы только, право слово,
Заиметь теперь коня!
Хорошо в тени, прохладно.
Поп кошелку шевелит.
Развязал — и этак складно
Припевает-говорит:
— Тут селедочка
Была, была, была.
Что молодочка
Дала, дала, дала...
Тут и соточка
Лежит — не убежит...
Эх ты, сукин сын
Камаринский мужик!..
Моргунок, уставясь косо,
Ладно, думает, молчи.
Ничего, что батя босый,
Подходящие харчи...
Не святой и не угодник,
Не подвижник, не монах,
Был он просто поп-отходник,
Яко наг и яко благ.
— На гумне служу обедню,
Постным маслом мажу лоб.
Николай был царь последний,
Митрофан — последний поп.
Занимаю под приходом
Всю епархию кругом.
Хочешь так: твоя — подвода,
Мой — инструмент?.. Проживем!..
Моргунок утерся строго:
— Не гляди, что выпил я...
У тебя своя дорога,
У меня, отец, — своя.
На своем коне с дугой
Ехать подходяще:
Всякий видит, кто такой,
Житель настоящий.
На своем коне с дугой
Ехать знаменито.
Остановят:
— Кто такой?
— Моргунов Никита.
В чужедальней стороне
Едешь, смотришь смело:
Раз ты едешь на коне,
Значит, едешь делом.
Самому себе с конем
Позабыться впору.
Будто в гости едешь — днем,
Ночью — будто в город.
Не охотник яйца я
Собирать на бога.
У меня, отец, своя
Дальняя дорога...

Глава 6

От ночлега до ночлега
Едет ровно Моргунок.
У дороги, под телегой,
Своя хата-потолок.
На огне трещит валежник
Робко, будто под ногой.
Двое возчиков проезжих
Сонно смотрят на огонь.
Спит не спит, лежит Никита,
Слышен скрип и хруст травы.
Глухо тукают копыта
Возле самой головы.
Поправляет головешки
Освещенная рука.
Голос тянется неспешный,
Как шаги издалека:
— Окна — в землю,
Крыша — набок,
Гнезда галочьи в трубе.
Как бы в сказке, дед да баба
Жили век в своей избе.
Баба пряла у окошка,
Дед с утра на рыбу шел,
И была в хозяйстве кошка,
Курочка да петушок.
Жили старые помалу
На отлете от села.
А весною небывало
Высока вода была.
Шла весна в могучей силе,
По ночам крошила снег.
Разлились по всей России
Воды всех морей и рек...
Спит не спит, лежит Никита,
Дрема поверху идет.
Голос ровный, домовитый
Сказку бережно ведет:
— Все — в колхозы.
Дед — ни с места
На тринадцатом году:
"Из своей избы, известно,
Никуда я не пойду".
Что, мол, жить мне на народе,
И какой мне в этом прок?..
А вода к крыльцу подходит.
Бьет волною о порог.
Поплыли плетни, солома,
Огородов — будто нет.
День за днем проводит дома,
Очищает лыки [13]дед.
И случилась эта сказка
Возле нашего села:
Подняла вода избушку,
Как кораблик, понесла.
Поднимает выше, выше,
Гонит окнами вперед.
Петушок кричит на крыше,
Из трубы дымок идет.
И качаются, как в зыбке,
Дед и баба за стеной.
Принесло избу под липки
К нам в усадьбу
Тут и стой...
Спали воды.
Стало сухо.
Смотрит дед — на солнце дверь:
"Ну, тому бывать, старуха,
Жить нам заново теперь..."
Спит не спит Никита, дремлет
С картузом под головой.
Теплым телом греет землю
Под примятою травой.
На армяк роса осела.
Гаснут звезды в вышине.
И тепло вздыхает Серый
За кустами в стороне.
Тянет свежестью рассвета.
Спит дорога.
Тишина.
Далеко-далеко где-то
Спит Муравская страна...