Не смотря ни на что, Гермиона любила Асторию, хотя и не всегда приветствовала её попытки вмешиваться в её личную жизнь. Тем не менее, именно Гринграсс помогла Грейнджер, увидеть Рона в истинном свете и она же, представила ей возможность побыть одной.

При мысли о Роне у Гермионы задрожал подбородок и она сильнее вцепилась в руль. Сначала Грейнджер никак не могла с этим смириться. Рональд казался таким уверенным в себе, в своих чувствах к ней, он столько раз говорил своей девушке о любви к ней. Они даже обсуждали, когда и где поженятся. Но как-то Астория случайно упомянула в разговоре, что у Гермионы больное сердце. Сразу после этого, Рон стал выдумывать, почему они не могут встретиться, всё списывал на занятость на работе и какие-то срочные дела. Так всё и закончилось.

На ветровое стекло упали капли дождя, Грейнджер попыталась отогнать неприятные мысли, сосредоточившись на дороге. Сейчас она опасным, крутым зигзагом спускалась вниз, где виднелись дома, словно прилипшие к обрыву над скалистой бухтой. Подъехав ближе, она увидела дамбу и рыбацкие баркасы, вытянувшиеся под её укрытием. А потом дорога опять стала подниматься вверх, к мысу где через пелену дождя уже виднелся дом, который стоял поодаль, сам по себе.

«Наверное, это и есть Забини Менор», — решила Гермиона, окончательно прогнав грустные воспоминания. Астория во всех подробностях описала ей место и дом — всё совпадало, здесь было хмуро и безлюдно. Вот о чём подруга не сказала, так это о размере и внушительном виде дома. Грейнджер не без трепета взирала на мощные каменные стены, поднимавшиеся перед ней.

От каменных ворот к дому вела дорога, заросшая сорной травой. Опустив уголки губ, Гермиона нажала на тормоз. — « Это не то место, где можно пару недель провести в одиночестве, не загородная дача, где можно обрести покой, — мрачно подумала Гермиона. — Это целый особняк — родовое гнездо, да здесь столько комнат, чтобы протереть везде пыль, потребуется целая дюжина слуг». — Закончила свои мысли Грейнджер.

Астория дала ей ключ и представила дом так, будто он был обычных размеров. Гермиона захватила с собой спальный мешок, чтобы спать в нём, пока не уберёт в доме, не проверит постель и так далее — теперь это казалось нелепым. Гринграсс говорила, что некая миссис Трелони, заходит время от времени в дом, проветрить его, она открывает окна и проверяет, всё ли в порядке. Но теперь сидя в машине Грейнджер начала сомневаться, так ли это на самом деле. — «Разве такой дом открывают, чтобы проветрить? — Задалась она вопросом. — Возможно ли это? Здесь наверное, одних комнат не сосчитать — приёмные, гостиные, столовые, спальни. Да уж, ну и особняк».

Опустив плечи, Гермиона посмотрела на свои большие часы на тонком запястье, был уже шестой час. Через пару часов стемнеет и хотя ей не очень хотелось ехать назад до ближайшего города по таким дорогам, да ещё и в дождь, перспектива провести ночь одной, в этом мрачном особняке, была ещё менее привлекательной. Обернувшись, Грейнджер оглядела груду багажа, который с трудом поместился на заднем сидении небольшой машины, а часть свалилась на пол. Кроме спального мешка и подушек, здесь были сумки с одеждой, свежим постельным бельём, едой на первые два дня и портфель с черновым вариантом её повести.

Сжав губы, Гермиона вздохнула. Над книгой — а это была, приключенческая повесть для детей — предстояло ещё много работать, но она как профессионал чувствовала, что книга пойдёт. Грейнджер хотела переписать её, за эти неожиданные свободные две недели. Это была её цель и одновременно, её спасение и может быть, когда книга выйдет, Гермиона станет уверенной в себе и своём будущем.

Усевшись поудобнее, Грейнджера стала думать, если она сейчас уедет, то никогда уже не перепишет книгу — это точно. Как только она вернётся в Лондон, опять будет полно работы, хотя её шеф и проявил внимания и раньше времени отпустил в отпуск, это только показывало, что когда она вернётся, придётся пахать в поте лица. К тому же, так велик соблазн опять позвонить Рону и потерять последнее уважение к себе.

Дождик вдруг резко кончился и между облаками проглянуло неяркое солнце. — «В Апреле дожди, в Мае цветы». — Пришло вдруг в голову Грейнджер, когда она глядя, как янтарные лучи золотом загорелись в оконных стёклах. Между тисами, обрамлявшими подъездную дорогу, были видны верхние этажи дома, глядя на них, Гермиона поняла, что захотела остаться. — « Ведь просто глупо, столько миль проехать и даже не заглянуть в дом». — Решила она. С появлением солнца, он выглядел не таким устрашающим. Грейнджер подумала, что Забини Менор если им, как следует заняться, может стать прекрасным, уютным домом. Гермиона легко представила, какую гордость испытала Астория, став его хозяйкой.

Дорога к дому поворачивала и слегка скрывалась, таким образом, от любопытных глаз. Сторожка у ворот была пуста. Кто-то, наверное деревенские мальчишки разбили в ней стекло. Дом, во всяком случае внешне, был абсолютно цел.

Гравий дорожки весь порос сорняками, а тисы, оставленные без присмотра, потеряли форму и вид. Лужайки, тянущиеся прямо до самого обрыва, были в не менее запущенном состоянии и привести их в порядок, можно было разве что, вооружившись косой.

Все окна на фасаде были зашторены и Грейнджер со свойственным ей воображением показалось, что дом настороженно смотрит на мир, из-под прикрытых штор. — «Как обидно, что здесь больше никто не живёт, — подумала Гермиона. — Пожалуй, нет более грустной картины, чем пустой дом, тем более в таком месте».

Грейнджер остановила машину, выключила мотор и вышла на улицу. От холода, который несло с океана, у неё сразу перехватило дыхание и она скорее полезла в машину за жакетом от шерстяного брючного костюма, который сняла в дороге. Натянув его поверх коричневой шёлковой блузки, Гермиона порадовалась, что у него такой высокий воротник и сразу согрелась, пока искала в сумке ключ, который дала Астория, найдя его, подошла к двери.

При повороте ключа тяжёлая в заклепках дверь, на удивление, легко подалась вовнутрь, без скрипа и скрежета, как представляла себе Грейнджер. Усмехнувшись над своим воображением, всегда рисовавшим ей жуткие картинки, она с облегчением увидела, что шторы, которые были закрыты по обе стороны двери, пропускают свет. А это значит, что можно укрыться от всего мира и не бояться темноты. Когда дверь закрылась, Гермиона подняла одну штору и с любопытством огляделась.

Грейнджер стояла в холле с очень высоким потолком, купол поднимался над её головой. Прямо перед ней две боковые лесенки вели, с двух сторон к площадке, откуда уже шла одна, центральная лестница на второй этаж. Сквозь столбы солнечного цвета с роем пылинок, был виден мужской портрет, висевший напротив этой площадки. Справа и слева были закрытые двери, как она и представляла гостиных и приёмных. А под площадкой посверкивал матовым, чёрным блеском потемневший от времени дубовый сундук.

Гермиона широко раскрыла глаза, и моргнула. Сначала она конечно не обратила внимания, что в доме было удивительно чисто, если учесть, что здесь давно никто не живёт. Посмотрев под ноги, она увидела натёртый паркет, а в центре холла устланный коврами, причём отлично натёртый, шатенка уловила слабый запах воска.

Грейнджер овладело чувство беспокойства. Или миссис Трелони исключительно добросовестно относится к своим обязанностям, или Астория ошибается и в доме явно кто-то живёт. — «А вдруг Блейз, как и его жена предложил здесь кому-нибудь погостить? — Предположила Гермиона. — Вдруг те, кто живёт здесь, вышли навестить друзей или просто пошли в магазин за продуктами? Вдруг они скоро вернуться? Вряд ли им понравится, что я явилась в их дом без приглашения. Что же мне делать? Бежать отсюда?»

Это первое, что пришло в голову Грейнджер, но с места она не сдвинулась. Она подумала, что если в доме кто-то живёт, почему опущены шторы? «И потом Астория наверняка была бы в курсе, если бы её муж вернулся в Британию. Разве моя подруга, послала бы меня сюда, если бы не была абсолютно уверена в том, что Блейза нет в Англии?»