— Ты просто устал. Тебе надо выспаться…

— Ладно, Рэй. Я пойду. Только потом ты обязательно вспомнишь мои слова…

Фрэнк ушел, а я вернулся в свою комнату и лег в постель. Какое-то время я думал над его словами, но потом меня оставили сомнения и я уснул.

Будильник сработал, как обычно в семь утра. Не успел я, как следует продрать глаза, как замахнулся, было, ударить по нему, но вовремя остановился. Нет, надо же, я снова уснул. Минут через двадцать меня разбудила мама.

— РЭ-Э-ЭЙ! СПУСКАЙСЯ, ЗАВТРАК ГОТОВ! — кричала она, прямо с кухни.

«Вот черт…» пронеслось у меня в голове.

Я спустился совершенно опустошенным. Внизу родители уже доедали свой завтрак, и собирались уходить. Им пора было идти на работу.

— Что ты такой взъерошенный? Причешись, — сказала мама.

— Дорогая, тебя подвести на работу?

— Нет. За мной заедет Нэнси, мы с ней должны кое-что обсудить перед работой. Езжай.

— Хорошо. Тогда я пошел.

Отец коснулся моего плеча и сказал:

— Съешь все, чемпион!

— Хорошо, пап. Пока…

— Удачи, милый…

Папа быстро поцеловал маму, и вышел. Он сел в синий форд и дал задний ход, выезжая по асфальтированной дорожке, рядом с которой росли цветочные клумбы.

— Так, мне тоже пора выходить. Нэнси уже подъехала. Веди себя хорошо, Рэй.

— Ладно, мам…

Мама поцеловала меня в щеку и села в машину к Нэнси, и они уехали.

Я съел свой омлет с паприкой и соком, и включил телевизор. Там шел Микки-Маус, и я его выключил. Я вернулся в свою комнату и снова завалился в кровать.

— Рэй… Рэй… — стал слышать я чей-то шепот. Я вскочил с кровати и осмотрел всю комнату. Никого не было. Я даже открыл окно, чтобы проверить, не пытается ли Фрэнки снова подшутить надо мной. Но там никого не оказалось. Вдруг у меня потемнело в глазах, и, как оказалось позже, я потерял сознание. Когда я пришел в себя, то лежал на кровати. Я подумал, что мне это приснилось, но на всякий случай решил заглянуть к Фрэнку и узнать, как обстоят дела у него.

Фрэнк жил всего в четырех кварталах от меня, в таком же белом доме с белой оградой. Только дом у них был немного дряхлее, чем у нас, и на пороге всегда лежал огромный лабрадор молочного цвета. Он был уже старый, поэтому был довольно ленивым, и от дома далеко не уходил. Его звали Барри.

Когда я подошел, Барри только поднял голову и посмотрел на меня тяжелым взглядом. Он узнал мой запах, поэтому не сдвинулся с места. Я нажал кнопку звонка.

— Рэй, ты чего так рано? — спросил Фрэнк.

Фрэнк вышел совсем сонным. Я знал, что он дома один, не считая его сестры, которая была старше него на три года, и которая была немного полнее моего друга.

— Я слышал этот голос, — сказал я, — ты был совершенно прав…

— О, черт, — всполошился Фрэнк, — я почти не спал из-за него. Мне все время что-то мерещилось!

— Мне не хочется оставаться дома, поэтому я пришел к тебе, если ты не возражаешь.

— Да, заходи, Рэй…

Мы поднялись в комнату Фрэнка и заперли дверь.

У Фрэнки всегда водился беспорядок, но до сего дня, он, должно быть, не убирал целую неделю. Я, если честно, тоже не сильный чистюля, но у Фрэнка был явный перебор, если честно.

— Что думаешь, Рэй?

— А ты, что думаешь? Это человек, или чудовище?

— Даже не знаю… А люди разве так умеют?

— Вернуться бы туда, где мы его встретили, что скажешь, лейтенант Фрэнк Вилкинсон?

— Зачем?

— Трудно сказать, но мне ничего больше в голову не приходит. Поделись, если у тебя есть идеи получше.

— Даже не знаю… — задумался Фрэнк.

— Вот именно. Пойду я туда и разыщу его, а когда найду, скажу, чтоб он отстал от нас, и перестал шептать на ухо.

— Ты пойдешь один?

— Да. Я не могу рисковать тобой, Фрэнк. Что я потом скажу твоим родителям?

— Но мы должны пойти вместе. Вместе мы с ним справимся.

— Ты так думаешь?

— Да. А вдруг, он тебя схватит, если ты будешь один?

— А ты что, сможешь меня выручить?

— Конечно, Рэй! Я стукну его по голове, и он тебя отпустит.

— Да, железным прутиком стукнешь…

— А хоть и прутиком, но можно и камнем.

— А ты попадешь им в дыню с тридцати ярдов? — спросил я, решив, что это может быть неплохая идея.

— В дыню? — удивился Фрэнк.

— Да. В большую дыню!

— В большую, может и попаду…

— Запомни, если однажды он меня схватит, и ты окажешься далеко — бросай камень ему прямо в голову. Представь, что это дыня… Маленькая дыня… Договорились?

— Хорошо, я попробую.

— Потренируемся?

— Да, давай.

Мы взяли в холодильнике большую дыню, и вышли с ней на задний дворик. Погода была, что надо. Как раз для таких тренировок.

— Ставь ее здесь, — сказал я, — мы отойдем вон к той стенке, и ты попробуешь попасть вот сюда. Вот в эту чертову голову.

— Хорошо. Только тебе стоит отойти, Рэй, а то я могу тебя случайно задеть.

Мы встали почти вплотную к стенке гаража. До цели было примерно пятнадцать ярдов, и Фрэнки держал в руке три больших камня.

— Давай, Фрэнк!

Фрэнк замахнулся и… камень словно пуля, вылетел из его руки, и попал точно в цель. В желтую голову.

— Молодец, Фрэнки. Давай еще раз.

Фрэнк снова отвел руку назад, чтобы замахнуться получше, но в этот раз промазал, сделав небольшую вмятину в стене дома.

— Черт, — сказал Фрэнк.

— Ничего, Фрэнк, эту мелкую царапину даже и не заметят… Давай еще! последний бросок!

Наш малыш Фрэнк хоть и расстроился из-за этой вопиющей дыры на самом видном месте, но сумел собраться, и повторил свой первый шедевр.

— Молодец, Фрэнк! Ты снова меня спас!

— Ух-ты… — обрадовался Фрэнк.

Мы подошли, чтобы рассмотреть дыню поближе. Ею как будто в футбол играли.

— Ты бы ему башку снес, Фрэнк. Смотри, не потеряй свой золотой бросок.

— Да… Постараюсь. А как ты думаешь, может, я и в бейсбол смог бы играть, а?

— Может, и смог бы… Все может быть… Фрэнк.

— А когда же мы отправимся в это проклятое депо?

— Не сегодня. Лучше завтра. Родители ничего не должны знать об этом.

— Ладно, как скажешь.

— Встретимся утром возле нашего супермаркета. Идет?

— Идет. Но зачем именно там? Там же работает мой дядя.

— Нам надо взять кое-что в дорогу. Ты же не хочешь проголодаться, как в прошлый раз?

— Нет, Рэй, не хочу, конечно.

— Вот и договорились.

— А сейчас что будем делать?

— Можно было бы заглянуть к Дагу. Но я должен ему пять долларов. Не хочу я смотреть в глаза человеку, которому я что-то должен.

— Тогда ты должен их вернуть, Рэй.

— Сам знаю. Но у меня есть только три доллара, и они лежат дома.

— Ну и что? Давай я пойду с тобой, чтоб тебе не было страшно, а?

Мне нечего было возразить ему.

— Ладно, Фрэнки, — сказал я, — ты прав, что уж теперь? Пошли со мной.

Дома оказалось тихо. Никаких голосов не было. Никаких следов чьего-либо присутствия. Лишь близилось время обеда…

Я оставил Фрэнка внизу, а сам поднялся к себе, закрыл дверь, и достал из своей коробочки деньги. Я засунул ее обратно, и спустился вниз. Фрэнк сидел на диване, там, где я его и оставил.

— Рэй, ты нашел деньги?

— Да, вот они… — я показал три доллара, взятые из картонной коробочки, которая лежала у меня под кроватью. Я хранил в ней то, что мне было дорого. И деньги тоже там были…

— Здорово.

После этого слова у Фрэнка заурчало в животе, и я понял, что он голоден.

— Ты проголодался, Фрэнк?

— Нет, тебе послышалось, Рэй, я не голоден.

— Перестань, Фрэнк! Я сам голоден. Составь мне компанию, будь другом.

— Ладно, — сказал Фрэнк, и явно приободрился.

Мы прошли на кухню: со шкафчика я достал хлопья, а из холодильника шоколадное молоко, из другого шкафчика — две тарелки, и две ложки. Поделил я поровну. Правда, Фрэнку досталось чуть больше. Но я так и рассчитывал. Мы сидели и жевали разбухшие в холодном молоке кукурузные хлопья. Не знаю, о чем думал Фрэнки, но я в это время за него переживал. Он из-за своего веса был неповоротлив, и завтра это может нам дорого стоить. Одному мне точно не следует туда ходить. Можно взять с собой Дага. Думаю, три доллара должны его устроить. Но не брать Фрэнка было бы не честно, он так старается…