Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Часть I. «Слуга барона Тарья». Глава первая ==========

Лязг. Грохот. Пар. Запах окалины, ржавой воды, раскаленного металла. Громыхание решеток под ногами, какой-то свист и скрежет. Вой паровых приводов огромных тягачей, передвигающих склепанный и свинченный остов будущей гондолы пассажирского цеппелина.

Терри сдвинул защитные очки на лоб и вытер грязное, потное лицо выуженным из кармана уже давно не чистым носовым платком, снял очки совсем и протер стекла.

— Терри, ты скоро там? — перекрикивая шум, спросил с другого бока Вольфганг.

— Еще три болта!

Хотелось жрать и пить, но до обеденного перерыва еще час работы, и за него нужно успеть собрать треть гондолы, минимум. Что поделать, больше нигде работы без образования, зато с умелыми руками, не найти. Да и нравилось Терри смотреть иногда в небо и улыбаться, узнавая собственную работу. Вернее, сотни таких же работяг, но и он прикладывал руку к сборке. Жаль было только, что он не мог однажды купить билет на один из таких цеппелинов и подняться в небо. А о небе мечталось, оно снилось ночами, он грезил собственным летающим корабликом, пусть маленьким, неказистым, но собственным. Вот только он точно знал, сколько денег нужно отвалить даже за бракованные детали для гондолы и рулевого управления. А уж за паровые двигатели и передающие шатуны, которые ну никак нельзя ставить с брачком… Да ему вовек таких денег не заработать. Мечта оставалась всего лишь мечтой.

— Затягивай свои три болта и давай дальше!

Терри натянул очки, защитные кожаные перчатки, заскорузлые от смазки, выудил из ведра с болтами нужный и взялся за огромный тяжелый ключ. Еще час, и можно будет перекусить.

Иногда ему казалось, что вся жизнь вот так и пройдет — в жаре, поту с привкусом металла на языке. Как у сотен рабочих его завода, тысяч жителей Рабочей слободки на окраинах Оффенштадта. Как у его деда, отца и двух дядьев. До самого конца, иногда неожиданного и трагического — на заводах часто случались аварии. На потери в рабочих руках владельцы не смотрели: всегда можно было нанять вместо одного работяги, откинувшего копыта под рухнувшей деталью, обварившегося до смерти паром или отравившегося кислотными парами, десяток таких же, только свистни. Работа нужна всем.

— Терри, шевелись!

Сегодня на этом участке он был самым молодым, гоняли его в хвост и в гриву. Когда было время. К обеду руки просто немели от усталости, а ведь всего через полчаса придется продолжить работу. Внешняя обшивка гондолы должна быть собрана не более чем за сутки. Работу дневной смены продолжит ночная: завод никогда не останавливается. Цеппелинов требуется все больше, и не только гражданскому воздухоплаванию, но и военным.

Военные были другими, Терри видел их мельком: хищные обводы корпусов, бронированный металл, бомбовые подвесы и орудийные турели. Его к сборке не допускали, там трудились более квалифицированные рабочие, которых даже берегли. Конечно, накладки случались и там. Одной из таких «накладок» семь лет назад стал отец Терри. Мать выплакала все глаза, когда и сын отправился работать на тот же завод, но иного места работы выходцу из Слободки было не найти.

— Обед! — пронеслось по цеху. — Жрать идем!

Перекусывать на рабочих местах запрещалось — следовало пройти в огромный низкий зал под цехами. Тут шум завода слышался приглушенно, его почти перекрывал стук ложек по мискам — ели в молчании и быстро. Кормили довольно сносно, хотя и однообразно. Зато воды выдавали аж тройную порцию.

— Сборщики, по местам!

Терри запихнул в рот последний кусок хлеба, наскоро прожевал и проглотил, залпом выпив кружку воды. И поторопился на выход: у дверей столовой уже толпилась следующая смена.

Следующий перекус будет уже дома. Хорошо одно: сегодня выплата жалования. Главное, без приключений донести его до дома. А то случались прецеденты… Нужно будет присоседиться к Вольфу и Крейну, они живут в двух кварталах от дома Терри, а уж эти два квартала он промчится быстро.

До вечера он работал, не чувствуя уже течения времени, мечтая только о заветном гудке. Некогда было смотреть на старый дедов хронометр, руки отваливались, он едва не уронил на ногу тяжеленный ключ. Но все же они закончили свою часть работ, справились к сроку. Замершая на стапелях гондола теперь казалась не голым китовым скелетом, а полуобглоданной тушей.

— Жа-а-алаванье палуча-а-а-ть! — проорали вдалеке.

Бригада Вольфа и Терри вместе с ней направились переодеваться, все равно к конторе сейчас выстроится очередь. Места в ней на всех займет Кривой Пирс, которому торопиться после работы не к кому, бобылем живет.

— Наконец-то, — Вольф потянулся, довольно ухмыляясь. — Я уж думал, вообще до получки не дотянем.

— Ты за себя говори, наплодил четырех девок — и крутись, как хошь, — хохотнул Ральф.

— Эй, парень, ты как? — это уже было обращено к Терри, и он, устало разминая плечо, улыбнулся:

— Спасибо, в норме.

— Ничего, сегодня мать порадуешь деньгами. Пускай тобой гордится.

— Она гордится, — кивнул Терри, хотя справедливее было бы сказать, что мать боялась за него, провожая рано на рассвете на работу, словно на плаху. Никакие его слова о том, что он будет осторожен, не убеждали ее.

— Я потеряла твоего отца, а если и с тобой что-то случится? Что тогда?

Терри оставалось только пожимать плечами и стараться утешить ее. Тогда — если он не останется калекой, а сдохнет, — ему будет безразлично все, мертвые не страдают. А вот если нет, и он, как Лекс, которого все называли Половинкой, лишится конечностей или глаз, или еще чего-то, будет плохо. Мать просто не потянет уход за калекой и работу. Она и так болеет. И сегодня она снова распричитается, что вместо этих денег ей бы живого сына, который не рискует своим здоровьем. Ему семнадцать, не может же он сидеть сиднем на шее у больной матери? А она не понимает.

— Торопись, Терри. Вдруг накинут за хорошую работу, — все засмеялись.

Никаких надбавок никому не делали. Он хмыкнул, мысленно раскладывая получку по кучкам: больше всего денег уйдет на покупку дров и угля, и на лекарства матери. Еще нужно заказать новые перчатки и очки, да и ботинки было бы неплохо тоже купить, отцовские уже разваливаются. Еще он обещал в выходной съездить в Белый Лог и привезти матери шерсти — она прядет ее и вяжет потом обалденные шали, свитера, варежки, перчатки, шарфы.

Деньги выдавались быстро, все уже отработано десятилетиями. Терри вручили тощую пачку грязноватых купюр и жестом показали, чтобы уходил. Он поспешил следом за Вольфгангом и остальными мужчинами бригады, краем уха прислушиваясь к их разговорам. И огорченно вздохнул: они направлялись в паб, а это в другую сторону. Просить же проводить он не хотел, это как-то совсем уж по-детски. Оставалось спрятать деньги подальше, в пришитый специально для этого нагрудный кармашек с изнанки сорочки, и бегом бежать домой.

Повезло, удалось проскочить все пространство без ущерба для своего невеликого жалования.

— Вернулся! А я уже вся извелась!

— Ну что вы, матушка, — вздохнул Терри и выложил на стол пачку банкнот. — Вот, жалование за две недели.

— Может, работу другую поищешь?

Но деньги она прибрала сноровисто.

— Матушка, мы обсуждали это много раз. Я, конечно, могу податься в чистильщики обуви или в мойщики стекол…

Если первая названная работа была неприемлема из-за низкой оплаты труда, то вторая… Мойщики стекол работали в высотках Оффенштадта, зачастую, без страховки, потому и текучка там была… что ни неделя, то требовался новый мойщик взамен разбившегося.

— Нет! — предсказуемо взвилась мать.

— Что ж, значит, и вопрос снимается, — кивнул Терри. — Матушка, я голоден, как тягловой пони…

Ужин его уже ждал, достаточно сытный по меркам рабочей Слободки. Воды тоже было в изобилии. Потом он тщательно выкупался, насколько это было возможно одним маленьким ведром согретой воды, но ложиться в постель, которую стирает руками мать, грязным и потным он считал для себя невозможным. К этому его приучил еще отец, когда был жив. Терри думал, что этому примеру стоит следовать обязательно. Вот если бы у него был собственный воздушный корабль… Он бы катал влюбленные парочки, зарабатывал бы понемногу. И они жили бы гораздо лучше.