Достал из рюкзака комплект одежды – только брюки и безрукавка, но и это уже хорошо. То, во что я был одет раньше, действительно годилось только на тряпки. Оделся и, стараясь не шуметь, направился к двери. Комната, которая была рядом с моей, оказалась чуть больше. Потихоньку вышел.
Светало. Интересно сколько времени? «03:55» – проплыло перед глазами. Я резко остановился. Что это было? Электронные часы. Внимательно всмотрелся. Ничего и никого. Но я же чётко видел светящиеся цифры. «03:56» – возникла надпись. Это что, у меня в голове время показывает? Провёл рукой по глазам – очков нету. Точно в голове! Что-то далёкое и смутно знакомое возникло на самом краешке сознания. Расплывчатые воспоминания, которые никак не можешь восстановить в памяти. Но то, что это моё нормальное умение, я вспомнил. Это уже хорошо!
Спустившись со ступенек и обернувшись, замер поражённый. Я вышел не из дома! Я вышел из огромного дерева, в стволе которого была дверь. Куда же я попал в этот раз? Присмотревшись, вдруг понял, что прекрасно вижу в темноте. Это мне понравилось.
Вокруг было тихо. Обойдя дерево, туалета не нашёл. Облегчился в дальних кустах. Беспечно живут, никакой охраны… да и вставать уже пора. В деревнях, насколько я знал, просыпаются очень рано. Повернувшись, заметил какое-то движение справа. Немного погодя из-за ствола вышел мужчина средних лет. Борода и усы скрывали его лицо. Он подошёл:
– Рановато ты вышел, найдёныш.
– Алекс, – я протянул ему руку, – да вот, по нужде вышел.
– Боромир, – он пожал руку, – я видел. Только другой раз вон туда ходи. Там специальное место.
– Не знал, – пожал я плечами.
– Ничего страшного. Как ты себя чувствуешь? Племянница говорила, ты ещё слаб. А ты ходишь?
– Спасибо, мне уже лучше. Милёна – ваша племянница?
– Да. Славная девушка. Родители погибли, вот бабушка её и воспитала. Заодно учит всяким лекарским премудростям.
– Ты знаешь, мне до сих пор кажется, что она мне привиделась. Не встречал такой красавицы! Уж до того хороша, даже не верится, что она живая и всё это на самом деле, – задумчиво проговорил я.
– Да ты никак влюбился? – усмехнулся Боромир. – Смотри! Жизнемира бережёт внучку как зеницу ока. Прознает, несдобровать тебе!
– Нет, дядька Боромир. Я не знаю, что такое любовь, да и на жизнь смотрю трезво. Я ведь никто, и имя моё – никак. Да и она ещё ребёнок. Какая уж тут любовь. Вырастет, отбоя от парней не будет.
– Вырастет говоришь? – ухмыльнулся мужчина. – Когда любовь приходит, её все узнают, и ты не исключение. А возраст, что возраст? Ей уж двадцать первое лето минуло. Давно пора в семью идти. Но она всё никак не определится. Не нужен, говорит, мне никто. Буду, как Жизнемира, знахарством заниматься. Да и то правда – призвание у неё к этому делу.
– Думал, ей лет пятнадцать, – удивлённо проговорил я и, помолчав, добавил: – Насчёт любви, может, ты и прав. Но у меня столько проблем, что меня обходить нужно десятой дорогой. Я это знаю и стараюсь ни с кем не сходиться близко.
– А вот это ты зря! Один в поле не воин! Ты откуда? Где твои корни?
– Издалека. Нет у меня корней. В том-то и дело, что один я в этом мире. Ну, ничего, прорвёмся! – сказал я несколько наигранно.
– М-да! – крякнул Боромир. – Не кручинься. Поутру придём с Быславом, старейшиной нашим, поговорим. Может, не всё так страшно, как тебе кажется. Он мужик мудрый. Пойду я. Надо ещё два поста обойти.
– Хорошо. Я посижу тут на ступеньках. Подышу свежим воздухом, – кивнул я.
Воин ушёл. Я устроился на ступеньках. Утро было свежим и тихим. Не пели птицы, не трещали кузнечики. Ничего! Странная тишина для леса. Лишь иногда вдалеке крикнет ночная птица. Сидел, стараясь вспомнить что-нибудь о себе. Всё было смутно и как будто не со мной. Сзади раздались осторожные шаги. Я не оборачивался, и так было понятно, что это Милёна.
Мне на плечи легла накидка.
– Ты зачем встал? – спросила девушка. – Тебе нужен покой.
– По нужде вышел, – ответил я.
– Пошли, давай, – настойчиво проговорила Милёна.
– Пошли! – согласился я. Да уж, характер ещё тот, нужно с ней поаккуратней, а то напридумывает себе чёрт знает что. Разбирайся потом. Мы вернулись назад в дом-дерево.
Я лёг, постарался расслабиться и ни о чём не думать. Нужно просто заснуть и проснуться здоровым. Вспомнил, что когда был пацаном, вычитал где-то: если болеешь и перед сном пожелаешь проснуться здоровым, то так и будет. Вот и сейчас, проваливаясь в сон, убеждал себя, что проснусь совершенно здоровым и всё вспомнившим.
Мне снился дом. Наш старый дом, где прошло моё детство. Снились мама и папа, бабушка и дед. Мы все отдыхали на реке, купались, и тут пошёл дождь. Все спрятались, а я решил переплыть на другой берег. И переплыл. Стоял на берегу совершенно счастливый и махал рукой своим, а они на противоположном берегу махали мне в ответ.
Проснулся я резко, как будто лампочка зажглась. Раз – и сна уже нет. Что-то туловище затекло. Видимо, спал долго в одной позе. Потянулся, пропуская энергию через всё тело, на автомате просматривая состояние органов. Да, неважно выгляжу. На ноге краснота, и рёбра фонят розовым.
– Твою же мать! – выругался, вспомнив, где я. Сел и осмотрелся. В окне брезжил рассвет. Время 08:29. Боже мой, за что же мне это наказание? Тут я услышал, что в дом кто-то вошёл, и замер, прислушиваясь. Потом снова лёг.
– Это ты, Боромир? – раздался приглушённый голос Жизнемиры. – Что-то хотел?
– Там патруль вернулся, Тихомира стрелой зацепили. Нужно бы посмотреть.
– Рана серьёзная?
– Бок пробили, мы его домой отнесли, не стали сюда… Тут и так…
– Сейчас приду, посмотрю, – перебила Жизнемира.
– Как Алекс? Не очнулся? – прогудел Боромир.
– Нет, всё так же трупом лежит. Милёна меня беспокоит, сутками возле него сидит. Не каждая мать так с дитём носится, как она с ним… Ох, чует моё сердце, добром это не кончится, – проговорила Жизнемира. – Ладно, ступай. Я только что уложила девчонку спать. Иди, я сейчас.
Боромир ушёл. Я пригасил ауру и расслабился. Не хотелось, чтобы какой-то Тихомир пострадал оттого, что ведунья задержится со мной. Вовремя принял меры. Заглянув ко мне, Жизнемира вздохнула, быстро собралась и ушла. Я остался лежать, обдумывая своё положение.
Похоже, долго тут провалялся. Как же так получилось? Что-то опять не срастается у меня с памятью? Нет, всё отлично помню. Даже то, что в прошлый раз, когда проснулся, не помнил ничего. Нужно выяснить, сколько тут валяюсь? Где теперь пластуны и Зула? А Первый? С ними или ушёл к своим?
«Ох, и дурень же я, из-за меня погиб Второй!» – на душе стало мерзко, так бывает, когда что-то плохое сделаешь и исправить уже нельзя.
«Что же я за гад такой, ведь отговаривали от прямой дороги… Нет! Я же крутяк, сам чёрт не страшен. А вот нашлась сила сильная… твою ж мать!!! Такой кот славный был».
Сердце учащённо забилось, в горле пересохло, в глазах защипало.
– Так. Не раскисать!
Наложил на себя слабую руну безразличия – не время реветь и предаваться самобичеванию. А вот выводы сделать нужно.
И что имела в виду Жизнемира по поводу Милёны? Нехватка информации, решил я, потому нет смысла что-либо предпринимать. Чтобы не терять зря время, занялся ремонтом себя любимого.
А ремонтировать было что. Нашёл вверху над собой струящийся живительный поток, подцепился к нему и начал прогонять энергию через проблемные участки тела. Прошёлся по костям и мягким тканям. Поправил центральные энергетические каналы.
Эх! Встать бы да ЦиГун покрутить, но, думаю, не стоит шокировать своих спасителей. Если они ведуньи, сразу почувствуют искривление естественных потоков, а оно мне нужно, объясняться с ними?
Услышал, что стихло сопение Милёны, а кто ещё может сопеть в соседней комнате?
Послышались лёгкие, осторожные шаги. Я замер. Нежные пальчики поправили мне прядь волос на лбу:
– Какой же ты лохматый, сокол мой ясный! – ласково прошептала девушка. – Нужно будет вымыть тебя, постричь, напоить отваром. Вот придёт бабушка, и все сделаем.