Просыпаюсь от того, что с меня сдергивают одеяло. Я возмущенно пытаюсь вернуть его на место, но не успеваю.

— Подъём! – возмутительно бодрый голос мешает мне забиться под подушку и досматривать сны. – Нас ждут великие дела! – подушка тоже подвергается конфискации. Я шиплю и, продрав глаза, встречаюсь с насмешливыми бесенятами в серых омутах.

— Дай поспааать!— выходит у меня хрипло и жалобно.

— Не дам. Ты обещал пойти со мной сегодня в одно замечательное место. У тебя пятнадцать минут на сборы, жду в холле.

Прежде чем я успеваю вякнуть что-то еще, он испаряется. Медленно вспоминаю, что действительно, чего-то там обещал. Бреду в ванную и в рекордные сроки привожу себя в порядок. Душ смывает остатки сна, придавая бодрости. Потом второпях натягиваю вчерашние джинсы, надеваю красную водолазку с черным иероглифом. Волосы еще влажные, ну и фиг с ними. Вместо туфель залезаю в кроссовки и вылетаю из номера, понимая, что в отпущенное время не уложился.

Симон сидит за столиком и курит сигарету. Тонкие изящные пальцы, губы, обхватывающие фильтр, затяжка, красный огонек на кончике, дым изо рта. На нем классический черный костюм и рубашка, на этот раз тёмно-сиреневая, две верхние пуговицы расстегнуты, виднеется кожа и медальон, висящий на шее. Волосы он забрал в высокий хвост, пара прядей выбилась, обрамляя лицо. Красивый, определенно мой тип. Умеют работать люди из Корпорации Жизни. Мысль кольнула сердце, я помотал головой, загоняя её поглубже, — не время думать об этом. Ведь Симон мне нравился, точнее, у меня сносило крышу от него.

Он увидел меня, затушил сигарету и подошел.

— Великолепно выглядишь, Ё. – Опять этот голос, бархатом по коже. По спине прошлись мурашки.

— Ты тоже неплохо, Симон. – Не хочу остаться в долгу, делаю томный взгляд и провожу языком по верхней губе.

Он усмехается, даёт понять, что понимает, в какие игры мы тут играем, и кладет руку мне на плечо.

— Пойдем, я хочу показать тебе нечто восхитительное. – Голос у него уже нормальный, без приторного соблазна.

— А как же завтрак? На пустой желудок я не восприимчив к красоте.

— По дороге, все будет.

Мы заходим в первую попавшуюся кафешку, где и утоляем мой голод. Симон только пьёт кофе и смотрит, как я расправляюсь с сытным мясным блюдом и запиваю все это соком. Еще две сигареты выкурены. Он нервничает? Хотя вряд ли.

А потом он затаскивает меня в какое-то хрустальное здание с буйно растущей зеленью; я успеваю только прочитать вывеску «Выставка экзотических бабочек».

Я замираю и пялюсь во все глаза: их здесь сотни. Эфемерные прекраснейшие создания с тонкими крылышками, невообразимых цветов и оттенков. Порхают за стёклами в замысловатых танцах, сидят на цветках, не спеша, махая крыльями. Они так прекрасны, как только могут быть создания природы, живое искусство. Я даже, кажется, дыхание задерживаю, когда смотрю на них. Мы гуляли по выставке больше часа, вспоминали вчерашний вечер, любовались красотой вокруг, и мне было хорошо и спокойно.

Выйдя из хрустального дворца, мы купили мороженого, сели около фонтана и ели. Я измазался, но Симон быстро исправил ситуацию, слизнув молочные капли у меня с подбородка. Ощущение горячего языка на коже и его губы так близко, у меня даже уши покраснели, а он улыбается и спрашивает шепотом:

— Понравилось?

— Очень. – Тоже шепчу я.

— Я имел в виду мороженое. – Еще тише шепчет он и почти касается губами моего уха.

Провокатор, блин. Мне с ним так легко и свободно, как ни с одним человеком до этого. Мы гуляем, болтаем, Симон неиссякаем на шутки и подколки. Он очень разносторонняя личность, мы обсуждаем с ним и вопросы моды, искусства и перспективы человечества насчет полета в космос. Мне с ним интересно, очень.

Мы проголодались, зашли в забегаловку, заказали еду. Часы на стене показывали вечер. После ужина он сказал, что хочет показать мне один клуб.

«У Дамиана», вот как называется это заведение. Внутри все в черно-серебристой палитре. Громкая музыка бьёт по ушам. Мы выпили по коктейлю, и Симон утянул меня танцевать, предварительно избавившись от пиджака. Он классно двигается, и я стараюсь от него не отставать. Снова медленный танец, как вчера. Он обнимает меня за талию, а я кладу руки на его плечи. Он так близко сейчас, теплый, надежный. Прижимаюсь еще сильней, вжимаясь лицом в рубашку, он поглаживает мою спину руками. Я поднимаю глаза, смотрю на его губы, влажные, манящие и встречаюсь взглядом с серыми глазами. Поцелуй, сначала легкий, потом переходит в игривый, наши языки сплетаются, догоняя друг друга, потом — в ненасытный. Симон напирает, подчиняя, и мне так сладко сдаваться ему.

Мы уже не танцуем, он прижал меня к колонне и жадно целует, словно пьёт нектар с моих губ и языка. Его руки на моём затылке, а мои у него в волосах. Я стягиваю ленту, сдерживающую пряди, и зарываюсь в них руками. Мы жадно пьем друг друга, возбуждение горячит кожу и пронзает тело, мы уже трёмся телами. Он увлекает меня, за какой-то гобелен, скрывая нас от посторонних глаз, его жадные горячие руки у меня под водолазкой, мои же давно забрались под его рубашку. Отрывается от моих губ и переходит на шею, вбирает кожу, покусывая, вырывая сладостный стон. Я уже хочу большего, тянусь к его штанам, расстегивая ремень и дергая за молнию ширинки. Запускаю руку в пах, поглаживаю возбужденный член, он тоже расстегивает на мне джинсы и чуть приспускает их, охватывает ствол, гладит большим пальцем головку, и у нас обоих окончательно срывает крышу. Мы целуемся взахлеб, почти кусаясь, прижимаемся друг к другу, двигая руками в одном ритме. Это так классно, возбуждение накрывает с головой. Кровь кипит в венах, и нет ничего, кроме его прикосновений, обжигающих моё тело. Я кричу, стукаюсь затылком о стену и кончаю, он впивается мне в шею с рыком дикого животного и следует за мной.

Потом мы стоим, тяжело дыша, раскрасневшиеся, с сумасшедшими глазами и липкими руками. Симон достает из кармана платок, вытирает пальцы, я как загипнотизированный слежу за движениями, потом он проделывает то же самое и с моей ладонью. Мы встречаемся взглядами: его темно-серые омуты с еще расширенными зрачками и мои темно-карие, наверняка не менее сумасшедшие. Он целует нежно в губы и выдыхает:

— А ты страстный. Мне понравилось.

========== Последнее желание 3 ==========

После, мы выскользнули из клуба в прохладный ночной воздух, целуясь и ласкаясь на обратной дороге к отелю. Прежде чем разойтись по номерам, я обнял Симона очень крепко и зашептал:

— Ты мне нравишься, но если мы хотим, чтоб что-то получилось, с твоей стороны тоже должны быть чувства. Если я вызываю у тебя отторжение, или ничего кроме похоти, откажись сейчас. Корпорация найдет другого, не нужно себя заставлять, — после этого я поднял глаза — на меня смотрели стальные омуты, совершенно трезвые. Лицо Симона застыло маской, а я продолжил уже громко: — Ты согласен быть со мной до конца?

— Согласен. — В голосе была грусть пополам с нежностью. — Теперь я от тебя ни на шаг.

Он порывисто обнял меня, поцеловал в висок и ушел к себе. Закрыв дверь своего номера, я достал мобильник и набрал номер.

— Да?

— Это Ё, нас теперь двое, позаботьтесь об остальном.

Я вырубил телефон и пошел спать.

Через день мы уехали на горячие источники. Номер у нас был двуспальный. Мы купались, ели фрукты, устраивали спарринги в спортзале. Симон, в отличие от меня, был профи по рукопашному бою, я оставался лишь дилетантом. Он неизменно побеждал меня, но я совершенно не расстраивался.

Здесь было очень красиво, много зелени, воздух, которым невозможно надышаться. Вокруг только лес и горы. Тишина, поутру пение птиц за окном, ночью россыпь звезд на небе. Романтика, блин. Между нами пока дальше тактильных ласк и бешеных поцелуев не заходило. Он был не против, но я медлил. В результате скоро напряжение достигло предела. На пятый день пребывания, мы тренировались в спортзале, и он мне врезал со всей дури. Я тоже, конечно, виноват, проворней надо быть. Мы стояли напротив друг друга, тяжело дыша, потные, раскрасневшиеся. В его взгляде плескался гнев, как вино в бокале. Я слизнул кровь из разбитой губы, потом выпрямился и пошел к выходу, бросив через плечо: