Друзья в унисон убеждали, что Лерке бояться нечего, что они всегда будут рядом, что спиртного ни-ни, да и вообще, «дядя ведь мириться собрался». Костик потащил испуганного виновника предстоящего развлечения в дорогущий магазин покупать те самые штаны. Он их присмотрел себе, но узкие брючки цвета фуксии были ему маловаты, субтильному же Лерке как раз. Последний, правда, взвыл, что такое «р-р-розовое» он никогда не наденет, что «он теперь как не знаю кто!» Но Костик его не слушал, вытащил из своих запасов белую футболку с треугольным вырезом и с нарисованными цветочками на спине, приказал натянуть. Матвей заржал как конь, когда увидел все эти приготовления, но потом вытащил некую штуку для волос, ножницы, поколдовал над Леркиной головой с полчаса, изобразив нечто вполне подходящее для образа ищущего приключения балбеса.

Потом внёс свою лепту и Артём. Он просто привёл с рецепции Бояну, которая нанесла на испуганное лицо тональный крем, прошлась по бровям щёточкой и нанесла тоненькую чёрную линию на верхнем веке.

— Вот! Сейчас вроде похож! — заключил итог Костик.

— Не-а! Взгляд кролика перед удавом никуда не денешь, — Матвей любил противоречить.

— А мы нашего кролика удаву только издалека будем показывать! — засмеялся Тёмыч.

— А давайте мы дойдём дотуда, нас всех впустят, а я тихонечко назад убегу! — выдвинул смелую инициативу Лерка, с ужасом рассматривая себя в зеркало.

— Вот кролик, он и в Африке кролик! — продолжал смеяться Тёма. — Чуть что — драпает! Дурень ты! Такая забава наворачивается!

— Это для вас забава, а для меня… м-м-м…

— Спокойствие! Мы же рядом будем!

— Рядом? Что, я вас не знаю? Артём в пляс, Костян на поиски, Матвей налакается сразу же…

— Не-не! Мы же обещаем тебе!

Но Лерка не верил, до диковинной звёздности отеля его тащили чуть ли не на аркане. Он дважды вырывался и пытался бежать. Но его возвращали и уговаривали. И вот великолепная четвёрка на месте.

Здесь всё, как они и ожидали: танцевальная зона наверху у столиков, удивительные кресла-качели, мягкие лежаки в виде звёзд, полуголые официантки, освещённый бешеными бликами цветомузыки бассейн вычурной формы, посередине которого, как глючный гриб, расположился бар, аниматоры танцевали на подвесных платформах, в углу зона видеоразвлечений и много других «правильных» и модных идей. Глаза разбегаются! Да и музыка устроила всех, даже придирчивый Матвей одобрительно кивнул в сторону ди-джея.

Парней впустили без проблем, так как их встречал Борислав. Он само радушие и благорасположение. Только вот натурально открыл рот, увидев Лерку, но справился с собой к неудовольствию Костика. Сначала заняли столик, Борис заказал для ребят кучу коктейлей и по мороженому вместо закуски. Сам посидел с ними минут пятнадцать, выпив одну «Маргариту» и сверля глазами смущённого Лерку. Потом он исчез, типа «отдыхайте, расслабляйтесь, у меня дела». Друзья некоторое время беззаветно выполняли обещание бдить за посягательствами на лощёного кролика в ярких штанах, всё время были рядом — танцевать уходили только Костик и Артём. Но так как никаких посягательств как бы и не было, бдительность явно притуплялась. Первым покинул компанию Костик, увлёкшись длинноногой брюнеткой. Артём, увидев друга уже зажигающим в бассейне, с гиканием побежал к нему. Теперь эти двое потеряны в пятнах цветомузыки и брызгах то ли шампанского, то ли бирюзовой воды. Матвей перешёл на текилу, тем более официант сказал, что «ваши заказы оплачиваются». Лерка отправился было танцевать, но вдруг увидел Бориса, приближающегося к нему, поэтому сдал резко назад, под крылышко быстро спивающегося патлатого друга.

Катастрофа для Лерки явилась в облике пьяной девчонки, которая подсела за их столик, сложила ноги на ошалевшего Матвея и заговорила с ним на немецком. А того хлебом не корми — дай пошпрехать. Девчонка потащила их в бассейн, Матвей сразу же согласился, а Лерка не мог оставаться один, без обещанной охраны. Пришлось тоже идти в раздевалку, занимать шкафчик, надевать на запястье ремешок с магнитным ключом.

В бассейне Лерка сразу потерял Матвея. Все мокрые тела стали похожи друг на друга, брызги и градусы в напитках тоже сбили идентификацию окружавших его тел и лиц. Веселиться совсем не хотелось, хотя кто-то его тормошил, кричал в ухо на смешном сербском, волок к водяному бару, хватал за ноги, пытался утопить и засовывал в его рот шоколадные конфетки с ромом. Надо выбираться! Лерка решил, что он не просто выйдет из безумного бассейна, но и вообще по-тихому свинтит в свой отель, благо тут недалеко.

Он успел выполнить половину своего плана: во-первых, с большим трудом вылез из бассейна, во-вторых, еле нашёл раздевалку, в-третьих, получил белоснежное пушистое полотенце и отправился в душ, прихватив с собой сухие трусы. На этом план смыться по-тихому был коварно сорван, так как он не вошёл в душевую кабинку, а был натурально внесён. Его облапали сильные руки, стиснули до боли и втолкнули в кабинку, дверца злорадно грохнула запором, Лерка оказался в кафельном углу душевой и не один. В угол его вдавил Борис. Он вырвал из рук жертвы полотенце и трусы, бросил их в противоположный угол, на крючок вешалки не попал.

Борис не был раздет, всё так же в белой рубашке и синих хлопковых штанах, как в начале вечеринки. Только вот выражение лица совсем было иным: злой, импульсивный и даже беспощадный. Он, не обращая внимания на автоматически полившую сверху воду, вдавил неудавшегося беглеца в угол, обездвижил своим телом, сомкнул руки на шее.

— Неужели ты думаешь уйти и в этот раз? — зашипел Борис в лицо Лерке.

— Вы ош-ш-шибаетесь! Отпустите! Мама!

— Не строй из себя недотрогу, мы оба знаем, каков ты на самом деле! Ты развратная тварь!

— Я не тварь! Пустите… Помогите… Помо… м-м-м… — не удалось докричать, только домычать в чужой рот, ибо Борис нагло впился в него, требовательно и жадно, как будто это то, что принадлежит ему. Неопытный Лерка сжал зубы, зажмурился что есть мочи, вонзил пальцы посильнее в бока насильника. Но тот не чувствовал боли, он удерживал тело жертвы за шею, крутил его головой, прикусывал губы, рычал, напирал всё свирепей; намучившись с губами, он переместился на подбородок, скулы, глаза, шею. В какой-то момент Лерка открыл глаза и увидел своё лицо в дорожке зеркального кафеля. Беспомощный, раздавленный, на краешке рта кровь, а над ним мужик в мокрой рубашке, сквозь которую просвечивает твёрдое тело. Лерка вдруг подумал, что мужик даже не качается, просто он такой и всё, кому-то дано, а кому-то «вас здесь не стояло». Лерка заревел. Правда, вода из душа растворяла настоящие слёзы, но выражение-то лица смыть не могла!

А Борис не замечал, страсть перекрывала жалкие всхлипы, ярость замутняла взгляд, ватность Лерки он не воспринимал как отчаяние. Борис стаскивал с парня купальные шорты. Тот попытался удержать резинку, но разве это возможно?

— Ты же не думаешь, что я забыл о твоём знаке?! Где же твой ключик? — сипел Борис. — Покажи его! Ну?

Он стаскивал шорты и пытался повернуть парня так, чтобы увидеть его ягодицы. Лерка сопротивлялся, защищая задницу, крутился, пытался сползти на пол, но Борис был сильнее. Нелепая оборона только заводила его ещё больше.

— Сука… сука… сука… — твердил он. Р-раз — дёрнул на себя мокрого кролика, развернул и втопил лицом в угол. Леркина головёшка больно треснулась о кафель. Зато теперь насильнику раздолье, одним рывком он таки снял чёртовы шорты и… вдруг выпустил мальчишку. Как кипятком ошпарило. Он провёл ладонью по одной ягодице. Ягодица трусливо сжалась. — Где? — прохрипел Борис. — Куда делась? Где татуировка?

Борис отступил обессиленно. Прямо под самую струю душа — вода била по макушке в назидание: «Не он! Не он!» Он приходил в себя — медленно, но верно. Сжавшееся обиженное тело в углу сотрясалось от рыданий, и это ускоряло процесс осмысления.

— Бля-а-адь! — вдруг заорал Борис и вновь ринулся к Лерке, только теперь он, наоборот, пытался надеть шорты, отодрать парня от кафеля, заглянуть в глаза, он гладил его плечи и с ужасом заметил слёзы на таком любимом лице. — Это не ты? Это, и вправду, не ты? Чёрт! Какой я мудак! Прости! Не плачь… как там тебя? Лера? Лера! Ты просто так похож! Так похож! И этот рот, и цвет глаз, и даже голос, и родинок много здесь на плечах! Не плачь! Тш-ш-ш… прости меня, я не обижу! Просто я… как я мог так ошибиться? Но ты так похож! Тш-ш-ш…