- Мы подберем Саше калорийную с высокой усвояемостью диету. А Ваша задача, кормить его понемногу, но часто.
- А как часто?
- Чем чаще - тем лучше. Это называется - дробное питание…
Лежу – время обеда. Распахнулась дверь. В проеме, с подносом в руках, стоит крупная, круглолицая, с румянцем на щеках женщина. На подносе две небольшие кастрюли, два стакана сока и литровая стеклянная банка с чем-то похожим на молоко.
- Кушать подано!
Мама быстро идет ей навстречу.
- Извините, только что хотела идти к вам в раздаточную.
- Ничего страшного, мне самой захотелось увидеть, взбудоражившего институт больного.
Раздатчица, раскладывает принесенную еду на тумбочке, и обращается ко мне:
- Чтобы все съел! А это - приподнимает банку: - «Смесь
Спасокукоцкого», специально приготовленная для тебя, Екатериной Павловной. Пей постоянно и будешь как я! – добродушная улыбка не сходит с ее лица.
Мама поддерживает.
- Обязательно поправимся. Здесь в Москве, такой внимательный и заботливый медперсонал. Кому в Саранске сказать, не поверят!
- Правильно – не поверят. Здесь отношение к больным не одинаковое, а такого как Саша у нас еще не было. Он у нас особенный. Если Александр Анатольевич взялся – обязательно вылечит.
Смущенный говорю:
- Спасибо.
Таисия Ивановна шутливо:
- Спасибо для меня мало. Как наберешь вес — это и будет твоя благодарность. – обращается к маме: - Зовите меня Тася. Феня, как посуда освободится, занесите ее в раздаточную. Да! Чуть не забыла, Екатерина Павловна просила написать заявку на завтра. Она сможет для Саши приготовить любое блюдо. – раздатчица ушла.
Мама снимает с обеих кастрюль крышки и подает их мне.
- Посмотри, сынок!
На каждой из них лежит бумажка с надписью: «Для Саши»…
19 сентября 1969 год.
Как экспонат в музее, сотрудники института, второй день осматривают мой живот. Это льстило вначале, но затем, устал отвечать на однообразные вопросы и терпеть их ковыряние в кишках.
Обед закончен. С мамой, убираем использованную посуду. Вновь посетители – чернявая с пронзительным взглядом средних лет доктор и мужчина с фотоаппаратом. Взяв поднос с тарелками, мама быстро покидает палату, а женщина подходит ближе и повелительным тоном, говорит:
- Ложись в постель. Нам необходимо сфотографировать дефект брюшной стенки и кишечник.
Моментально, в памяти возникли фотографии уродцев, увиденные мною, в медицинском журнале.
- Не хочу! Вы, эти снимки напечатаете в журнале.
Врач возмущена:
- Молодой человек, ты находишься в научно - исследовательском институте. Я, Багницкая Тамара Николаевна, работаю над докторской диссертацией, по теме связанной с твоим заболеванием. Фотографии нужны для моего научного труда и размешать снимки, ни в каком журнале, не собираюсь. Не капризничай! У нас мало времени.
- Все равно не дамся! Когда Александр Анатольевич, зашьет живот, приходите и фотографируйте - доктор резко разворачивается и выходит...
В палату, вместе с Тамарой Николаевной, входит Татьяна Александровна.
- Сашуля, что за причуды? Тамара Николаевна, вместе с Александром Анатольевичем, разрабатывают план предстоящей тебе операции – не сопротивляйся!
Сдаюсь - ложусь на кровать.
- Тамара Николаевна! Сделайте снимки только без моего лица.
Она примирительно:
- Мне ни лицо, а твой кишечник интересен.
Фотограф налаживает подсветку. Снимаю с живота пеленку - лицо закрываю ладонями. Звучат многочисленные щелчки фотоаппарата…
Во время тихого часа вновь зашла Татьяна Александровна.
- Наш «бунтовщик» успокоился?
Мама подставляет ей стул.
- Успокоился.
Отвожу в сторону взгляд.
- С таким животом «светиться», никому не захочется.
- Саша, тебе же Тамара Николаевна, объяснила. Когда ушьют свищи и закроют дефект передней брюшной стенки, понадобятся слайды для сравнения. Может мне не надо говорить, но ты должен знать. Операция предстоит очень серьезная, можно сказать – уникальная, с непредсказуемым финалом. Любая помощь, со стороны сотрудников института - бесценна. Твоя задача, выполнять все наши рекомендации. Хорошо?
- Хорошо, Татьяна Александровна, понял Вас.
- Молодец, что понимаешь. Тебе повезло попасть именно в наше отделение. Александр Анатольевич, не боится рисковать. Во время войны, он - молодым хирургом, оперировал солдат с крайне сложными ранениями, а их было сотни. Затем, в нашем институте он ассистировал крупнейшему хирургу современности - Сергею Сергеевичу Юдину. После смерти Сергея Сергеевича, Александр Анатольевич является лучшим хирургом нашего лечебного учреждения.
Она поворачивается к рядом стоящей маме:
- Поверьте, случай вашего сына, особенный, ничего подобного, в институте им.Склифосовского не было.
Шевеля одними губами, мама чуть слышно говорит:
- В Саранске сказали, нам помочь невозможно. Никто и нигде. Кроме вас - надеяться не на кого.
-Не переживайте, Александр Анатольевич, если берется за что-то, то рассчитывает только на победу. Уверена, у Саши, все сложится удачно – смотрит на меня. – Озадачила тебя, Сашуля?
- Нет. Сам знаю, что вылечусь…
28 сентября 1969 год.
Воскресенье. У врачей выходной - никто не беспокоит. Мне захотелось сала, и мама пошла в магазин. Появилась возможность, прогуляться по территории института. Беспрепятственно покидаю отделение, спускаюсь по лестнице и выхожу во двор.
Прохладный осенний ветерок, задувает за нательную больничную рубашку. Приподняв воротник, сжимаю горловину пижамы. Справа от нашего корпуса находится одноэтажное барачного типа, с маленькими окнами здание внешне похожее на склад. Подошел поближе. Внутри за закрытой дверью, слышу тихое рычание и тявканье нескольких собак. Озадаченный услышанным, гуляю по аллеям небольшого сквера. По его периметру, расположены несколько различных по высоте и форме зданий. Центральная аллея заканчивается, и я оказываюсь перед величественным сооружением. В центре подковообразного здания, купол. Его венчает, покрытый позолотой, шар. Все это, я видел при свете фонарей, в ночь поступления в институт. Переборов робость, поднимаюсь по широкой гранитной лестнице к обрамленному колоннами, парадному входу. Открываю массивную, в два человеческих роста, дверь - оказываюсь в огромном зале. Никого. Гладкие, будто покрытые стеклом колоны, держат величественный купол, разрисованный библейскими сюжетами. Осмелев, под взглядами святых и летающих в вышине ангелов, шагаю по мраморному полу на противоположную сторону к выходу. Двери закрыты. Сквозь стекла, за кованым забором, вижу просторную площадь, по которой мчатся широким потоком машины. Догадываюсь, это и есть «Колхозная площадь», которая является частью «Садового кольца»…
Захожу в палату. Возвратившаяся мама, вытаскивает из авоськи купленные продукты:
- Ты где был?
- Знакомился с институтом Склифосовского. Мам, сходи в центральное здание, там так красиво!
- Сынок, мы с тобой не на экскурсию в Москву приехали – она кладет на тумбочку большой кусок жирного окорока: - Попросила продавщицу, кусочек пожирней. Она удивилась: «Такое впервые слышу, все обычно просят постное». Говорю ей: «Это нужно для лечения, сыну, он здесь в институте лежит», и она отвесила намного больше, чем я пробила в кассе.
От аппетитного вида, приятно пахнущего куска окорока «засосало» в желудке. С жадностью набрасываюсь на мягкий тающий во рту бутерброд.
- Мам, он такой вкусный, лучше домашнего сала.
- Мы дома просто солим, а окорок, надо готовить по специальному рецепту, в особых условиях.