— От чего ты пытаешься сбежать? Или все здесь настолько в новинку, что решил прибегнуть к «знакомым методам»?

Лем не осуждал. Он в основном старался говорить с парнем мягко, старался его не напрягать, позволяя отсыпаться и побыть в одиночестве. Но, видимо, они изначально не поняли, чего нужно Нику больше: покоя или внимания.

Вопросы практически поставили его в тупик. Нику казалось все это настолько понятным и очевидным, что невозможно было подобрать верных слов для описания этого самого «зачем». Он вздохнул, кладя одну руку на стол, а второй сильно сжимая вилку. Боль была привычной. Она отрезвляла, помогала держаться за остатки разума, что еще у него сохранились. Так он чувствовал себя живым. И всего-то нужно было лишь рассчитать правильную «дозу» этой самой боли.

— Мне это нужно, — повторил юноша, но быстро понял, что Лем пытается развести его на откровенный разговор. Нет, нет, нет. Он и так слаб и жалок, альфа видит это. Наверняка, даже презирает. Его не нужно спасать — сломанное не починишь, но хотя бы временно помочь…

— Просто сделай это. Если не ты, то я сам найду способ.

Взгляд Вайта пробежался по столу, подмечая все ножи и другие потенциально острые предметы. Подумаешь, появиться еще парочка шрамов на руках. Плевать. Пусть он хоть ненадолго ощутит облегчение. Самостоятельно или же с посторонней помощью, но юноша был намерен получить желаемое.

Лем вздохнул, проследив за быстрым взглядом парня. Намерения были ясны, как чистое небо над его домом днем. Мужчина встал и быстро преодолел расстояние между ними, накрывая своей рукой руку парня, отбирая у него вилку. Это были его первые прикосновения, если не считать тех, когда альфа помогал юноше подниматься или спускаться между этажами его дома.

— Ник, — альфа присел перед юношей, беря его целую руку в свою и начиная ее поглаживать, — какой боли ты хочешь? Для чего? Пойми, я — не они, - он старался смотреть в глаза парнишки, отчего постоянно поправлял его подбородок. — Я не умею пользоваться всеми этими штучками, какие любят бдсмщики. Я воин и вряд ли смогу ударить ребенка. К тому же, ты еще не совсем восстановился… Только если ты так настаиваешь, и тебе это действительно необходимо, то скажи сам, что тебе нужно. Сам придумай и в деталях мне опиши, чего хочешь и как, а я постараюсь выполнить.

Снова мягкая улыбка и мужчина ловит растерянный взгляд светлых глаз. Теперь омеге давали не только призрачный выбор, но и требовали самому продумать все до мелочей. Руководить собственными ощущениями. Справиться ли?

Юноша внимательно слушал и, не смотря на все попытки мужчины, все равно отводил глаза. То ли потому, что когда-то ему вдолбили, что смотреть в глаза верхнему без разрешения — запрещено, то ли просто от того, что этот мужчина был так близко и снова проявлял заботу, а это почему-то ужасно нервировало. От его мягких поглаживаний сердце омеги заходилось бешенным ритмом. Вайт хотел списать все это на испуг и ожидание подвоха (словно его бдительность усыпляли, чтобы затем напасть), но было что-то еще, о чем он запретил себе думать.

— Хорошо, можно… — омега на миг затих, прикидывая, что мог бы выдержать в своем состоянии. — Можно просто порку. Только… только не кнутом.

Его голос предательски дрогнул и парень поспешил одернуть руку от Лема, отвернувшись. На миг показалось, что старые отметины на спине снова заныли. Выдохнув, Ник продолжил:

— Свяжешь меня. Так… будет проще. Потом можешь положить к себе на колени или просто на кровать. И бить. По заднице и ногам, думаю, это я вынесу. Рукой и, быть может, еще ремнем потом.

Он вдруг криво усмехнулся, выдав некое подобие шутки:

— Вряд ли у тебя найдутся «эти штучки, как у бдсмщиков», так что, обойдемся этим.

Лем покачал головой, но больше ничего не сказал. Он сел обратно за стол и принялся доедать ужин, погружаясь в свои мысли. Так же молча мужчина и убирал со стола, отправляя мальчишку в свою комнату. Им обоим необходимо было подготовиться.

========== Глава 2 ==========

Минуты ожидания тянулись слишком медленно, время будто застыло, и только бушевавшая за окном стихия напоминала, что все реально. К тому моменту, когда Лем без стука вошел в комнату Вайта, разыгралась настоящая буря, но Ник не спешил закрывать ставни, наблюдая за дождем и дальними отблесками молний. Запах озона заполнил все пространство спальни, сливаясь с его собственным ароматом.

— Не передумал? - коротко бросил мужчина, но впервые встретил уверенность в глазах юноши. Правда, там было и что-то еще, чего альфа не разобрал сразу. Бросив ремень на кровать, мужчина занялся веревкой, связывая руки омеги за спиной. Локоть к локтю, крепко и надежно, чтобы не пережать, но и не дать вырваться самостоятельно.

И хоть весь процесс занял не много времени, альфа то и дело задерживался, задевая пальцами старые шрамы от кнута. Поначалу это было случайно, но через пару минут Лем уже бессовестно пользовался возможностью, проводя слегка огрубевшими подушечками по каждой разорванной отметине. На фоне почти что белой кожи даже давно зажившие раны хорошо выделялись, напоминая о пережитом.

— Значит, хочешь боли… - мужчина сел на кровать и положил омегу на свои колени, словно тряпичную куклу. Его тяжелая рука легла на упругие ягодицы, где так же имелись дефекты кожи. Прошлась по окружности и сжала каждую половинку поочередно. Ник был красив и соблазнителен даже сейчас, весь в шрамах, сломленный, запуганный и требующий боли, чтобы почувствовать себя живым. Лем возбудился. Скрыть подобное сложно, особенно, когда член в легких штанах упирается в живот мальчишки, но тот пока никак на это не реагировал.

Первый удар был больше неожиданным. Рерих пробовал себя и заодно проверял парня, переходя наконец от поглаживаний к непосредственной порке. Следующие несколько шлепков отличались по силе. Словно взбираясь по ступеням, альфа бил все больнее, резче…

Ник молчал долго, смирно лежа на коленях у альфы, и затаив дыхание. Что-то в прикосновениях грубоватых рук было иным, отличным от того к чему он привык. Да, его лапали и раньше, но все те руки были жадными и чаще все карающими. Парень зажмурился, сосредоточившись только на ощущениях, и благодарно подставился под прикосновения. Пусть гладит, пусть сжимает, пусть делает что-угодно, черт возьми. Лишь бы липкий страх отпустил его сердце, а голова опустела. Мольбы услышаны и на его ягодицы посыпались крепкие удары. Вайт принимал их, сцепив зубы, и только не улыбался от того, что получал именно то, что хотел. Отдаленно он отметил, что чувствует отвердевший член Лема животом. Неужели, его правда мог завести такой омега? Или старый вояка лукавил, говоря, что не любит подобные вещи?.. Впрочем, и эти мысли были «выбиты» прочь. Юноша негромко застонал, прогнувшись в спине. Жаркая боль нарастала, накапливалась. Совсем скоро он сможет выдержать и куда более сильные удары.

— Е-еще.. пожалуйста, — срывающимся шепотом просил Ник, ерзая у Лема на коленях. Он умолял дать ему больше, острее, ярче. Так, чтобы надолго запомнил, чтобы неделю сидеть спокойно не мог. Чтобы эта боль избавила его от ночного страха. Он подставлялся, выгибался и просил. До тех пор, пока кожа не приобрела бардовый оттенок и чуть ли не горела от каждого прикосновения.

Лем продолжал бить. А когда руки стало мало, он уложил Ника на кровать. Грудь и колени юноши легли на поверхность постели, заставляя ягодицы приподняться и открыть соблазнительный вид на колечко ануса, что уже покрылось смазкой. Интересно, ощущал ли он это сам?.. Альфа какое-то время наблюдал за ним, беря ремень, взвешивая его, и укладывая в ладони удобнее. Пока Вайт пользовался короткой передышкой, чтобы переварить уже полученные ощущения, и подготовиться к большему. Возбуждение возникло в нем почти как условный рефлекс на боль. Еще в «школе» Ник привык, что избиения чередовались с сексом, а потому его тело словно само по себе готовилось к тому, что могло быть после порки.