Хочется взвыть от удовольствия и от боли, которая сковала всё тело в ожидании развязки. Ощущение, будто оно взорвется сейчас на жалкие ошметки мяса и костей, но черта с два меня сейчас остановят. И поэтому – по самые яйца в нее, и полностью выскользнуть, и обратно. До безумия. Быстро. Сильно. Безжалостно. Глубоко. Пока она не замирает на секунду, чтобы начать стискивать меня мышцами лона в приступе экстаза, ударяясь лбом о стену и извиваясь в моих руках.

Рычу в удовольствии от ее оргазма. Пью его, сдирая собственное имя с ее губ. Вырывая его с корнем. Чтобы прятать и вспоминать до следующего раза, как это вкусно – слышать в своем имени ее наслаждение.

Обмякла в моих руках, истощенная и уставшая, а я понимаю, что еще немного - и кончу. Взорвусь на хрен прямо в ней. Рассыплюсь на ее коже остатками собственного наслаждения. По позвоночнику один за другим выстрелы удовольствия, будто кто-то впрыскивает шприцем дозированно. а мне мало одной-двух доз. У меня ломка. Я сдохнуть сейчас согласен. Если вот так, в ней: истерзанной и ослабевшей. Покрытой моими следами.

- Красивая…безумно красивая, когда кончаешь.

И снова четкое понимание - не хочу, чтобы кто бы то ни было увидел ее ВОТ ТАКОЙ. Даже сейчас. Вбиваясь в нее. Впечатывая каждым ударом в стену. Обхватив пальцами острые соски. Я, б**ь понимаю, что убить ее готов, если покажет хоть кому, КАК она умеет кончать. И поэтому еще жёстче. Чтобы кричала от боли, ударяясь головой о стену. Еще сильнее впиваться в ее тело, чтобы чувствовать, как отпечатываются синяки. Кусая за шею и позволяя крови струйками стекать вниз. Чтобы реально взорваться, закричав в стену. Меня прошибает током в тысячу вольт, и я дергаюсь в конвульсиях, изливаясь внутри, прижимая ее тело вплотную к себе. Мог бы – вжал бы в себя, под кожу, чтобы вечно чувствовать это адское наслаждение.

Медленно выйти из нее, восстанавливая дыхание и целуя влажные завитки волос на затылке.

- А теперь одевайся и иди к ним. После меня. Я первый…потом они. Поняла?

Кивает, пьяно улыбаясь и натягивая платье, которое я помогаю застегнуть и поправить смятый подол.

Через несколько недель ее переведут совсем в другое отделение, где она до конца своих дней будет лежать в постели, без возможности пошевелиться и сказать хотя бы слово. Отец будет приходить к ней в гости и ставить в вазу ее любимые цветы, а мать с братом будут болтать рядом с ней так, словно ее и не существует или она просто мебель… а по ночам на соседней кровати будет оказываться ее свекровь, и до самого утра Елене придется умирать от ужаса под пристальным взглядом ее белесых глаз и молить Бога, чтобы поскорее настало утро.

КОНЕЦ ЖИРНЕНЬКОГО БОНУСА